Где наши корни, скажите, где наши истоки,
Вы - мудрецы, чародеи, провидцы, пророки?

В Древнем Египте, на острове Крит, на Памире? –
Где наши корни в подлунном, стареющем мире?

Белою Индией край Олонецкий прозвали –
Древние, видимо что-то об этом знавали.

Разве напрасно ходил Афанасий Никитин
Аж за три моря, для встреч или новых открытий?

Чем так манили чужие далекие страны,
Что не боялись на лодках идти в океаны?

Видимо, где-то у русских в сознанье глубоко
Есть на извилинах памяти весть об истоках.

Я и сама побывать бы хотела на Крите,
Тронуть однажды рукой пирамиды в Египте

В лодке папирусной плыть по широкому Нилу…
Помню, когда-то по Нилу я плавать любила.

Разве случайно, согласно друидским канонам,
Лотос – цветок мой, а дерево – фикус зеленый?

Рвется душа моя птицей, светла и крылата,
К тем, позабытым когда-то, родимым пенатам.

Не пускают прошлые долги?
Угрожают старые враги?
Все равно надежду сбереги
И хотя бы ей одной не лги.

Может без нее и проживешь,
Если душу заживо сожжешь,
Если то, что было, все ни в грош –

Не сольются в сердце, как и встарь:
Смерть и жизнь, веселье и печаль,
Зло - с любовью, с хрупкой розой - сталь,
С искренностью лживая мораль.

Помню, белою вороною
Тридцать лет тому назад
Я девчонкой несмышленою
Покидала Ленинград.

В край Хабаровский заброшена
Неуемною судьбой,
Все плохое и хорошее
В сердце било, как прибой.

Налетают года птицами,
Бьются клювами в окно.
Комсомольск родными лицами
Улыбается давно.

В детство езжу я не надолго,
Погостила и – назад.
Впечатляет город, правда он
Уж давно не Ленинград.

Все прекрасно, все божественно:
Зимний, крепость, львы, гранит.
Исаакий там торжественно
Петр незыблемо стоит.

Но у памятников бронзовых,
Их рукой касаясь вскользь,
Вдруг пойму, что неосознанно
Вспоминаю Комсомольск.

Не зови. Не зови за собой
В голубые рассветные дали.
Я не стала твоею судьбой,
Утолить не сумела печали.

Не хозяйкой к тебе я пришла –
Заглянула случайной прохожей.
Я лишь временной гостьей была,
На другую немножко похожей.

Не сочти за чудачество.
(Все, как девочка: «Ах!»)
Обожаю ребячество
Я во взрослых мужах.

Что, сокрыв за улыбкою
Роковую печать,
Жизни палубу зыбкую
Норовят раскачать.

Переборы гитарные,
Анекдоты с сольцой…
В сорок лет все непарные
С обручальным кольцом.

Стали третьими лишними
У своих – вот те раз!
И смеются мальчишками,
Может быть, напоказ?

Что ж, не худшее качество:
Прятать слезы за смех.
Нет, в мужчине ребячество –
Это, право, не грех.

Иду январским тихим вечером
Через поселок напрямик.
На плечи сумерки доверчиво
Легли, как мягкий воротник.

Закатный луч багрянцем радуя
Вдали высвечивает лес,
А надо мной луна лампадою
Сияет в куполе небес.

Стоят как призраки над крышами
Слегка курчавые дымы.
Картины сказочные вышиты
Руками матушки-зимы.

Лежит ковром дорога дальняя.
Куда зовет она меня,
Пока скрипит, звенит хрустальная
Под сапогами тишина.

Не живем, а выживаем.
Не живем, а мучимся.
Хлеб насущный добываем,
На ошибках учимся.
Не живем, а выживаем.
Не живем, а маемся.
В горе слезы выжимаем,
Запоздало каемся.
Не живем, а выживаем.
Не живем, а плачемся.
Водкой горе заливаем
И по пьянке ячимся.
Не живем, а выживаем,
Не живем, а боремся.
Не врагов одолеваем —
Расстаемся с совестью.

Из огня да в полымя –
Так себя пытаю.
Счастье белым голубем
В небо улетает.

Потрепещет крыльями
Над моей ладонью.
Удивлюсь: а было ли?
И за ним в погоню.
Облачком сиреневым
Поднимусь повыше.
Покричу сиреною –
Может, и услышит.

И вернется шалое:
Это ж,вероятно,
Счастье запоздалое
На ладонь обратно.

Горек и безмолвен
Губ моих излом.
А душа так больно
Связана узлом.
Не белой лебедушкой
Реет в облаках –
Сереньким воробышком
Мается в руках.
Так перелицована,
Даже не узнать.
Птице окольцованной
Тяжело летать.
Вот и приземлилась,
Корм клюет с руки.
Все переменилось;
В умных -дураки.

Птица счастья куплена и вот,
Как под солнцем, кружится под люстрой.
И теперь, кто мимо ни пройдет,
Всяк ее старается коснуться.
Верят люди всякой чепухе,
Словно можно запросто и с ходу,
Погадав немного по руке,
Про судьбу узнать, как про погоду.
Дорогой подвесив сувенир
С крыльями из деревянной стружки,
Обмануть пытаются весь мир,
Счастье заменяя на игрушки.

Нет, я не стану тебя умолять
Или достоинств твоих умалять.
Я ничего не скажу сгоряча,
Не рубану, как обычно, сплеча.
Видишь, какою я стала теперь.
Тихо прикрою, не вышибу, дверь.
Ты посмотри с сожалением вслед:
В прошлое наше утерян билет.
И не возьму я в дорогу с собой
Горе разлуки, печали и боль.
Пусть остаются на этой меже,
Где мы с тобой не сойдемся уже.