Тяжело жила я и недолго —
Не у папы с мамой родилась.
Потому, валяюсь на дороге,
Озорною песенкой искрясь.

Я не из стекла, не из бетона,
Не из бронзы сделана, увы!
Ночью некий умный макаронник
Вытащил меня из головы.

Он меня задумал легковесной,
Но полезной обществу весьма.
В животе моем болтались смеси
От заморских фруктов до дерьма.

Мужиков опаивала хмелем,
За мое усердье мужики,
Подчистую выпитое тело
За борт отправляли, как плевки.

Падая под шины иномарок,
Под крутыми джипами треща,
Сожалела, что хотя бы старого
Дачника для счастья не нашла.

Каждый день водицей ключевою
Наполняя тело мне, рукою
Мял бы мое тело и ласкал,
Пока в грязной луже полоскал.

Но, увы!
Не ждите продолженья.
Не нужны мои вам злоключенья.
Я умираю у бордюра –
Жила и умерла, как дура.

Давай поболтаем, бродяга,
Про нашу шальную мечту.
С тобою я рядом прилягу,
Чтоб вместе смотреть в высоту.

Твою докурю папироску.
Да, что ты, не брезгую я!
Высокое небо в полоску –
Вот радость и смысл бытия.

О чем ты молчишь, когда смотришь, чудак?
О жизни, которая полный бардак?
О счастье? Оно, как с ладони вода,
Уходит сквозь пальцы.
Ты спросишь: куда? –
В пустыню, которую жизнью зовем,
В зловонный ее очистной водоем.

Ты злишься и куришь,
Ты куришь и злишься.
Со мною флиртуешь?
Замерзнуть боишься?

Зима за окном,
Отопленья не дали.
С морозца иконы
Кудрявыми стали.

Поставлю горчичники,
Может, согреюсь.
На тебя, как на личность,
Уже не надеюсь.

Ты плясал для меня на площади,
Бил копытами звонче лошади,
Пах ты потом, а не влюбленностью,
Для меня это было новостью.

Сигарету курил ты простенькую,
Расстилая дымок, как простыню,
Что-то мямлил, я не расслышала.
Осень простынь листвою вышила.

Мама, дай мою тетрадь.
Я хочу нарисовать
Голубое небо, дом,
И березу под окном.

Но серьезной стала мать:
— Завтра будем рисовать,
Нарисуем поле, дом,
И березу под окном.

Если, доченька, вдвоем
Спать с тобою мы пойдем,
Нам приснится поле, дом,
И береза под окном.