По обе стороны асфальтового шоссе – густая тайга, зимой заваленная огромными сугробами, а летом, в полном смысле слова, кишащая комарами и мошкой. Далеко позади, за многие десятки километров остался Хабаровск, до Комсомольска-на-Амуре еще сотни километров. Съезжаем с трассы. Буквально через минуту-другую нос нашей машины упирается в выкрашенные зеленой краской металлические ворота с изображением распластавшего крылья двуглавого российского орла на створках. Внешне все как в обычном военном городке, опоясанном с фасада, где въезд через КПП, бетонной стеной, а затем со всех сторон – колючей проволокой. Те же казармы из белого силикатного кирпича, различные служебные помещения, выложенные бетонными плитами дороги и тротуары, плакаты с различными призывами, типа «Служи по уставу – завоюешь честь и славу» и многое другое, присущее только этому типу российских населенных пунктов. Но на самом деле это – секретный объект, куда крайне редко ступает нога журналиста. Называется он – командный пункт дальневосточной армии ВВС и ПВО. Еще его смело можно назвать всевидящим оком Дальнего Востока, потому как отсюда видно все, что поднимается в воздух в радиусе даже не сотен, а тысяч километров от этой точки – будь то пассажирский лайнер или сверхзвуковой истребитель. Даже если сказочная Баба Яга осмелится взлететь над тайгой в своей ступе, она непременно попадет в поле зрения несущих здесь боевую службу людей. Словом, о всех летательных аппаратах, которые поднимаются в воздух, не только мгновенно становится известно командному пункту стражей дальневосточного неба, но и они отслеживают, без преувеличения, каждую секунду их полета.
   Развод на боевое дежурство в войсках ПВО страны проходит, в принципе, по тому же ритуалу, что и в пограничных войсках, где звучат слова: «К охране границы Российской Федерации приступить!» Только с добавлением к слову «граница» - «воздушной». А задачи у воинов ПВО и погранвойск одна – не пропустить без разрешения на то никого – как с нашей, так и сопредельной стороны – нарушителя порой невидимой глазу черты, которая разделяет два государства и именуется государственной границей.
   Вместе с дежурной сменой спускаемся в бункер, отделенный от внешнего мира толстой стальной дверью, наподобие той, которую телезрители видели в бункере фюрера в фильме «Семнадцать мгновений весны». Считаю ступеньки, ведущие вниз: одна, две, три… двадцать… Но, плутая по многочисленным извилистым коридорам, невольно сбиваюсь со счета. Впрочем, не так важно, сколько ступенек до верхнего или самого нижнего, а их здесь действительно несколько этажей командного пункта от поверхности земли. Главное, что бункер построен с таким расчетом, что даже прямое попадание ракеты или атомной бомбы работу дежурной смены не нарушит.
   Кстати, люди, занимающиеся своим делом в полутемных помещениях, с постоянным гулом вентиляторов и множеством каких-то разноцветных лампочек, внимания на меня не обращают. Им просто не до этого – так напряжен ритм их работы. Ведь спокойным, в полном понимании этого слова, дежурства для главного КП ПВО на краю земли российской не бывает, пожалуй, никогда. Помимо идущих по местным и международным трассам самолетов на огромных, во всю стену планшетах – отметки и других воздушных целей. Например, расчеты не только этого, но и других несущих боевое дежурство КП подразделений по всему Дальнему Востоку во время моего пребывания в данном подземном царстве, в полном смысле слова, не спускали глаз с барражирующего вдоль нашей госграницы американского разведывательного самолета «Орион».
   - Третий час над океаном висит, причем порой подходит практически к самой «ленточке». Кажется, вот-вот нарушит границу. Словно провоцирует нас на поднятие в воздух дежурной пары истребителей – перехватчиков, - комментирует полет американского воздушного разведчика, базирующегося на одном из японских островов, старший смены полковник П. Колпаков.
   Но у российских стражей неба нервы крепкие. Да и нечего понапрасну жечь драгоценные тонны авиационного керосина. Лучше использовать их на совершенствование профессионального мастерства летных экипажей.
   Вскоре к этому «Ориону» присоединился еще один. А спустя некоторое время с Окинавы взлетел знаменитый пират пятого океана самолет-разведчик «У-2». Именно воздушного нарушителя наших границ, летевшего в стратосфере на самолете этой марки, сбили советские ракетчики 1 мая 1960 года в районе Свердловска, а его пилота старшего лейтенанта Пауэрса пленили и позже обменяли на советского разведчика полковника Абеля. До того майского дня «У-2» были настоящими самолетами-призраками, которые невидимыми скользили над всей землей, включая СССР. Это уже потом, когда появились новые советские ракеты и более современные радиолокационные станции, полеты «У-2» были прерваны не только над нашей территорией, но и в небе Китая и Кубы. Сколько лет с тех пор прошло, а все еще служит делу рыцарей плаща и кинжала этот ветеран американской разведывательной авиации.
   Мало кто знает, что треть несущих боевое дежурство на КП армии ВВС и ПВО специалистов – женщины. Причем, как сказал начальник КП полковник Владимир Волков, все они прекрасные знатоки своего дела, не подведут в самой сложной обстановке. А от себя добавлю, что к тому же они еще и красавицы, настоящие принцессы и королевы /и не только подземелья/. С такими – хоть в бой, хоть на бал.
   Скажу сразу, нести службу на командном пункте нелегко. И дело не в том, что дежурство каждой смены длится сутки. Все подразделения КП находятся на глубине более 20 метров. Это, по мнению ученых, подспудно откладывает отпечаток на психику людей, их работоспособность. Но как убедился автор этих строк, подчиненные полковника Владимира Волкова готовы к любым испытаниям. И выдерживают напряженный ритм боевого дежурства. Срывов проводок воздушных целей, а за сутки они исчисляются сотнями, еще не было, и хочется верить, не будет.
   Естественно, что те, кто служит на КП 11-ой армии ВВС и ПВО, были свидетелями и даже участниками двух событий, которые произошли в небе Дальнего Востока почти в одно время – в начале апреля 2001 года, и могли закончиться большой трагедией. Напомню о них более подробно.
   Американский четырехмоторный самолет-шпион ЕР-3Е «Орион» 1-го апреля столкнулся над Южно-Китайским морем с истребителем-перехватчиком КНР Ф-8, в результате чего получил сильные повреждения и произвел вынужденную посадку на китайскую военную базу Линшау, расположенную на острове Хайнань.
   По китайской версии, воздушный разведчик США нарушил государственную границу КНР в этом районе. На перехват ему вылетела пара истребителей Ф-8. Китайские летчики, приблизившись к ЕР-3Е, стали вынуждать его изменить курс полета и следовать за ними. Пилоты американского самолета- шпиона на команды китайских перехватчиков не реагировали, продолжали выполнять полет с прежним курсом. Более того, по какой-то причине огромную крылатую машину бросило на один из китайских истребителей. И трудно сказать, умышленно ли таранили противника американские летчики, или это была проделка мощной «болтанки», которая нередка в небе над морем. Однако от такого удара китайский Ф-8 рухнул вниз. Попытки найти летчика этого истребителя успехом не увенчались. А у «Ориона» были повреждены крыло и один из двигателей, носовой обтекатель, в котором находится бортовой локатор. После чего американцы не стали больше испытывать судьбу, благо второй Ф-8 не открыл по шпиону губительный для него огонь. И под конвоем китайского перехватчика приземлился на территории КНР. Все 24 члена экипажа этого начиненного сложнейшей радиоэлектронной аппаратурой самолета, в числе которых 3 женщины и 8 специалистов-дешифровщиков, остались живы - здоровы и позже были переданы американской стороне.
   Естественно, что в то время, когда китайское радио беспрерывно повторяло протест по поводу случившегося и возлагало всю вину на экипаж ЕР-3Е, американцы категорически отрицали факт полета своего самолета- разведчика над чужими территориальными водами. Обвинили китайских летчиков в низком профессионализме и в том, что в последнее время китайцы вообще стали вести себя « более агрессивно и нагло», ведя преследование самолетов ВВС США в зоне Тихого океана. А президент Буш, метая громы и молнии, почему-то назвал воздушный шпион «суверенной американской территорией». В тон ему вторил и госсекретарь, бывший председатель комитета начальников штабов Пентагона Коллин Пауэл, требуя от Пекина скорейшего освобождения экипажа самолета. Он выразил всего лишь сожаление по поводу гибели китайского летчика. Кстати, сделал это единственным из официальных лиц американской администрации, хотя в таких случаях принято выражать соболезнование по поводу случившейся трагедии.
   Что же касается возвращения «суверенной американской территории», то угнанный старшим лейтенантом Юрием Беленко в сентябре 1976 года с одного из дальневосточных военных аэродромов в Японию новейший советский истребитель МИГ-25, не смотря на решительные требования Москвы, вернули только через три недели. Впрочем, после «изучения» неожиданного трофея американскими и японскими военными специалистами, самолетом его назвать было трудно – так, груда авиационных деталей.
   Как уже говорилось выше, экипаж, по сути дела, плененного китайцами «Ориона», героями вернулся на родину. Ну, а с начинкой самолета-шпиона, судя даже по снимкам, сделанным из космоса, основательно поработали китайские специалисты по авиационной технике и радиоэлектронике. Хотя, надо полагать, часть секретных блоков разведывательной аппаратуры, обязательно снабженных системой самоликвидацией, а также сделанные в полете записи экипаж самолета-шпиона ЕР-3Е уничтожил еще по дороге на авиабазу Линшау.
   Янки предполагали на месте отремонтировать свой самолет и перегнать его домой, что называется, своим ходом. Однако китайцы на это «добро» не дали и предложили второй возможный вариант: разобрать шпиона на части и доставить его в США или на одну из американских военных баз в зоне Тихого океана. Американцам пришлось согласиться и фрахтовать у российской авиационной компании «Русь» самый большой в мире транспортный самолет Ан-124-100 «Руслан», грузоподъемность которого 120 тонн. У этого крылатого гиганта уникальная по габаритам грузовая кабина – 36,5 м х 6,4 м х 4,4 м, в которую «Орион» влезает целиком, достаточно только отстыковать от фюзеляжа воздушного разведчика крылья. Не прибегать же было американцам к третьему, и последнему из возможных вариантов – бросить ЕР-3Е на китайском острове.
   Вскоре в прессе появилось сообщение, что русский «Руслан» перевез самолет- шпион ЕР- 3Е с китайской военной базы на один из американских военных аэродромов.
   Во втором случае, слава Богу, обошлось без жертв. Хотя здесь на кон было поставлено гораздо большее количество человеческих жизней – 218. Именно столько пассажиров и членов экипажа находилось на борту авиалайнера МД-11 американской компании «Дельта», выполнявшего рейс № 55 из Атланты в Токио. На двадцатой минуте нахождения в воздушном российском пространстве экипаж самолета «Макдоннел-Дуглас-11» получил приказ российских авиадиспетчеров разворачиваться и лететь обратно. Причина – отсутствие соответствующего разрешения на пролет через российскую территорию. Оказывается, авиакомпания «Дельта» не продлила установленное соглашение об использовании ее самолетами нашего воздушного пространства в районе Чукотки, срок которого истек 31 марта 2001 года.
   Экипаж МД-11 беспрекословно выполнил эту команду и, говоря русским языком, развернув оглобли, приземлил спустя некоторое время свой лайнер в Сан-Франциско. И трудно сказать, какие меры были бы приняты российской стороной, если бы американцы не выполнили команды наземных авиадиспетчеров. В лучшем случае – самолет был бы отконвоирован истребителями- перехватчиками на один из наших дальневосточных аэродромов. А в худшем, и исключить этого нельзя, «Макдоннел-Дуглас» имел шанс повторить печальную судьбу двух американских «Боингов», экипажи которых отказались выполнять команды краснозвездных истребителей и были сбиты. Правда, оба «Боинга», в отличие от МК-11 шли не по международной авиатрассе, а вне ее, над секретными военными объектами Советского Союза.
   Наверное, есть смысл напомнить о тех трагедиях. Тем более, что о первом сбитом советскими истребителями «Боинге-707» мало кто знает.
   20 апреля 1978 года границу СССР в районе Кольского полуострова нарушил «Боинг-707-300» южнокорейской авиакомпании «Korean Airlines» /сокращенно - «КАЛ» – В.У./, летевший из Парижа в Сеул с дозаправкой на Аляске. Точнее, который должен был так лететь. Этот самолет был обнаружен радиолокаторами ПВО в 20.54 над Баренцевым морем на расстоянии 360 километров от полуострова Рыбачий. Отметка «Боинга» на экранах РЛС двигалась вне установленной международной авиатрассы строго на юг, т.е. по направлению к Мурманску. И точно по линии, по которой обычно возвращаются с учебно-боевых заданий над морем наши самолеты, в том числе и дальние бомбардировщики. Поразительным было и то, что «кореец» появился на ней всего за несколько минут до расчетного времени возвращения на свою базу пары советских крылатых «стратегов».
   Сигнал ответчика опознавания /«я – свой» - В.У./ обычно появляется позже обнаружения отметки воздушной цели. Поэтому расчеты локаторов нашего ПВО вначале были спокойны. Подумав, что это возвращаются с задания свои ракетоносцы. И лишь с приближением отметки самолета к береговой линии, когда ни «квитанций» на запросы в эфире, ни нужного сигнала «я – свой» на КП не получили, стало ясно, что в запретную зону вторгся чужой.
   Кстати, тактика маскировки по другие самолеты, в том числе и под заблудившиеся пассажирские экипажи, стала своеобразной тактикой действия воздушных шпионов против нашей страны. Впрочем, об этом несколько позже. Пока же продолжим рассказ о несанкционированном полете «Боинга- 707» южнокорейской авиакомпании «КАЛ» / прошу запомнить это название/ над Кольским полуостровом.
   Другое удивительное «совпадение»: ближайший к побережью в этом районе аэродром ПВО находился на ремонте. Поэтому дежурный истребитель пришлось поднимать в воздух с другого, расположенного в центре Кольского полуострова, аэродрома. Это произошло через 21 минуту после первичного обнаружения неизвестного самолета и всего лишь за 4 минуты до пересечения «чужаком» государственной границы. А подошел перехватчик к «Боингу» еще спустя 18 минут, уже над сушей. Когда тот прошел район основных баз Северного флота, в том числе и сверхсекретной Западной Лицы со стоянками атомных подводных ракетоносцев.
   Естественно, для слежения за воздушным нарушителем было включено много как радиолокационных, так и зенитно-ракетных «точек» ПВО. И это фиксировали норвежский корабль радиотехнической разведки «Марьлата» и американский воздушный разведчик РС-135, «случайно» оказавшиеся поблизости от места нарушения нашей госграницы южнокорейским «Боингом».
   Вот как вспоминает те события ставший позже главным штурманом авиации соединения ПВО, а в те дни рядовой летчик-перехватчик, полковник Анатолий Керефов: «20 апреля я нес боевое дежурство на одном из северных аэродромов. Примерно в 21.45 вслед за капитаном Александром Генбертом для меня прозвучала команда «Воздух». После взлета приказали взять курс 330 градусов и набрать высоту 8000 метров. Ставится задача: перекрыть границу. Одновременно слышу радиообмен между соседним КП /командным пунктом – В.У./ и двумя пилотами.
   КП: «Нашли? Как дела?»
   Ведущий: «Куда ему деться? Вон еле плетется».
   Я понял, что моих усилий не потребуется. Напряжение спало, а радиообмен продолжается.
   КП: «Ваши действия?»
   Ведущий, спустя минут пять: «Мы его потеряли…». И тут же: «Остаток маленький, нужно возвращаться на «точку».
   КП: «Возвращайтесь».
   Я остался в воздухе наедине с объектом, который куда-то вели наши истребители из соседнего полка. И который, видимо, сманеврировав, смог «стряхнуть» перехватчиков со своего хвоста. Начался визуальный поиск цели. При подходе к району населенного пункта Лоухи заметил самолет с выключенными огнями. Доложил об этом на КП. Мне с земли: «Подойти ближе, узнать, что за объект, выдать характеристики». Сейчас-то я знаю, что это был «Боинг-707» и по нему уже к тому времени капитан Босов выпустил две ракеты, от которых тот пострадал, но продолжал полет, стремясь уйти от истребителей. А тогда?».
   Позже, в интервью корреспонденту «Красной Звезды», полковник Анатолий Керефов признался, что распознать цель в ночном небе, особенно при дефиците времени и если нарушитель не идет на контакт и маневрирует – практически невозможно…
   Действительно, ранее советский летчик капитан Александр Босов в течение десяти минут со всех сторон облетывал непрошеного гостя. Но экипаж лайнера игнорировал покачивание крыльями и другие эволюции, выполняемые перехватчиком. Вот как поведал о том эпизоде генерал-полковник авиации Владимир Царьков, бывший тогда командиром авиасоединения, в котором служил капитан Босов: «Я ему говорю: - «408-ой, так ты, может, за два километра от него крыльями качаешь?». А он кричит – все же на нервах: - « Я ему хвост со звездой в форточку засунул, а он морду отворачивает!»
   Позже пассажиры этого «Боинга-707» говорили, что очень хорошо видели истребитель с красными звездами на крыльях и хвосте, и все выполняемые им эволюции. Вряд ли не видел этого и опытный экипаж авиалайнера, налетавший не одну тысячу часов. Но ему надо было завершить полет по запланированному ранее маршруту через секретные советские военные объекты. Вот и пёр он, что называется, напропалую в полной уверенности, что русские гражданский самолет сбивать не будут.
   Впрочем, не думал о том, что ему придется пускать ракеты по пассажирскому «Боингу» и капитан Александр Босов. Однако, когда «кореец» резко изменил курс полета, увеличил скорость и со снижением, пытаясь оторваться от советского перехватчика, стал уходить к финской границе, советский летчик получил приказ: «Сбить нарушителя!»
   Трижды уточнял его Александр, прежде чем нажал кнопку «Пуск». Но, сохраняя надежду, что ему все же удастся посадить «Боинг», капитан пустил ракету не в фюзеляж, а по концу крыла. После того, как ракета бритвой отсекла его, нарушитель продолжил свой полет. Босов же из-за малого остатка топлива вынужден был вернуться на свой аэродром. В воздухе его сменили другие истребители.
   Как считает полковник Анатолий Керефов, у КП, видимо, не было четкой информации о том, что за цель в воздухе. Ее и предстояло добыть перехватчику.
   «Выполняю приказ на сближение, снижаюсь, подхожу к незнакомцу и вижу большой самолет. Увидеть что-либо еще не смог. Летел он ночью, а огни выключил, после обстрела любой на его месте сделал бы то же самое. Доложил: «Объект большой, курс 270, высота 500-600». КП: «Привести объект на аэродром». Подхожу к самолету и показываю: влево разворот, с курсом 180 следуйте за мной. Он послушался. Но прошло 15 секунд, самолет лег на курс 90 градусов – т.е. пошел в другую сторону – вглубь территории СССР.
   Передал на КП: «Объект не выполнил команду». Сделал три захода, и каждый раз летчик самолета-нарушителя тоже совершал маневр. Закралась мысль: он не видит моих команд и маневрирует, что называется, на всякий случай. Взял и прошелся у него перед носом с включенным форсажем. Теперь-то он должен заметить и следовать туда, куда я показал. Но мой «подопечный» выполняет разворот опять в другую сторону. Я в отчаянии, тут у меня и вырвалось: «Команды не выполняет, разрешите уничтожить цель». С КП: «Подождите минутку».
   Керефов вновь запросил у земли «добро» на уничтожение цели, но получил команду принудить нарушителя к посадке.
   «Забрался наверх, иду крыло над крылом, включил фары и начинаю «давить», - вновь переживает тот полет полковник: - а впереди как раз белое пятно – понял, озеро. Объект стал снижаться, но фары не включал, что-то выжидал. «Придавливаю», а высоты осталось всего метров тридцать. И тут он включил фары. Чуть позже коснулся озера, пробежал метров 300 и остановился. Огня и дыма я не заметил. Доложил на КП: «Принудил к посадке, азимут 350, удаление 140 километров от населенного пункта Лоухи».
   1 час 22 минуты блуждал в ночном небе Карелии самолет-нарушитель, пока, правда, не без помощи советского перехватчика Анатолия Керефова, командир экипажа сорокапятилетний Ким Чанг Кью не принял решение сажать свой «Боинг» на покрытое толстым слоем льда озеро Корпияран. Потому, как экипаж мастерски приземлил тяжелую машину на этот небольшой и абсолютно не знакомый им ледовый «аэродром», можно было судить, что южнокорейские пилоты свое дело знали прекрасно. Прибывшие на место вынужденной посадки медики, пограничники и представители местной власти эвакуировали экипаж и пассажиров из лесной глухомани в Кемь, оказали пострадавшим медицинскую помощь. Но двум погибшим пассажирам южнокорейского «Боинга-707» она была уже не нужна.
   Экипаж сбитого самолета рейса КАЛ-55 признал свою ошибку. Более того, капитан «Боинга- 707» официально сознался в том, что он отклонился от маршрута преднамеренно. Южнокорейская авиакомпания отказалась вывозить поврежденный лайнер с лесного озера. Не ясно было только, почему руководство страны и КПСС /а Министерство иностранных дел и Министерство гражданской авиации без этих инстанций взять на себя такую ответственность не могли / приняло решение не делать критического доклада о случившемся в ИКАО, и не подавать иск на возмещение немалых расходов, связанных с несанкционированным полетом «Боинга» над нашей территорией, в международный суд. А также не выступать в ООН с обобщением всех видов нарушений наших воздушных границ. И вообще не привлекать внимание мировой общественности к данному случаю. Что позже аукнулось советской стороне в истории со вторым сбитым советским истребителем-перехватчиком пассажирским «Боингом».
   Несмотря на то, что вторая трагедия с лайнером все той же южнокорейской авиакомпании «КАЛ» произошла 1 сентября 1983 года и ей посвящены тысячи газетных и журнальных публикаций, радио- и телепередач, она, и спустя двадцать лет после тех событий, продолжает тревожить общественное мнение. Уж очень много загадочного и труднообъяснимого в этой истории.
   Следовавший из Анкориджа в Сеул рейсом КАЛ-007 самый большой в мире авиалайнер «Боинг-747» пилотировал опытный экипаж во главе сорокапятилетним полковником запаса Чон Бюн Ином. Десять лет он служил в ВВС Южной Кореи, летал на истребителях. В авиакомпанию КАЛ пришел в 1972 году, в 1979 году стал командиром «Боинга-707», с февраля 1981 года - «Боинга-747». В свое время он был личным пилотом южнокорейского президента, что говорит о его высокой профессиональной подготовке. На момент выполнения им 84-го и последнего полета по этой трассе его налет составлял 10 627 часов. Второй пилот Сон Дун Хван был на два года старше командира и тоже обладал большим опытом летной работы. Нельзя назвать новичком в авиации и тридцатидвухлетнего борттехника Ким Ю Дуна, хотя по этой трассе он летел впервые. Но его действия на навигацию не влияли. На земле и в полете у него были совсем другие задачи.
   Трасса полета Р-20 проходила над Тихим океаном, вдали от российских берегов. Однако «Джамбо», как еще называют эту огромную крылатую машину, отклонился от установленного маршрута на 660 километров и в течении более чем пяти часов летел над советской территорией. Все это время экипаж должен был постоянно контролировать свое местонахождение, что с помощью имеющегося на борту «Боинга» современнейшего навигационного оборудования не составляет труда. Для этого командиру экипажа достаточно было нажать соответствующую кнопку, и он бы убедился, что летит над Камчаткой, а не над океаном. Кроме того, экипаж в пяти контрольных точках трассы полета обязан не менее пяти раз ввести поправку в курс. Но почему-то этого не сделал. Не указали Чон Бюн Ину и его экипажу на ошибку в навигации и расположенные в США и Японии наземные диспетчерские пункты, которые контролируют полеты самолетов по данной международной трассе. Не видеть же такое отклонение «Джамбо» от линии заданного пути американские и японские радары дежурной смены трассы Р- 20 просто не могли.
   Как признался спустя тринадцать лет после трагедии южнокорейского «Боинга-747» бывший шеф телевидения ЮСИА Элвир Снайдер «… американские спецслужбы знали, куда залетел «КАЛ-007», но не сделали ничего, чтобы войти в контакт с советской стороной и попытаться предотвратить роковой выстрел летчика Геннадия Осиповича, выполнившего приказ сбить самолет-нарушитель».
   Из предложенной Снайдеру аудиопленки было ясно, что американские разведывательные посты, расположенные вдоль границы, зафиксировали каждую минуту последнего полета «Джамбо» и маневров советского истребителя СУ-15 вокруг него вплоть до того момента, когда он был сбит в 2 часа 26 минут 31 августа по вашингтонскому времени. Такие данные попали к шефу ЮСИА не случайно. Ему и его подчиненным было поручено смонтировать такой видиофильм, который смог бы убедить весь мир, что пассажирский «Боинг-747» стал невинной жертвой кровожадных русских. Что было и сделано.
   «Вместе с другими продюсерами, - пишет в своих воспоминаниях Элвир Снайдер, - мы смастерили видеофильм. 6 сентября показали на заседании СБ ООН и через спутники – всему миру. Видеофильм получился эффектным, мощным по своему воздействию на зрителя и… неверным. Американские гуру правительственной информации поднаторели к тому времени после 50-х годов, когда они на санях развозили проамериканские фильмы жителям Лапландии…
   Этот видеофильм был ключевым фактором в затеянной госсекретарем Шульцем пропагандистской компании «по эксплуатации инцидента». А сама она имела цель сорвать компанию Кремля против развертывания в Европе американских ракет средней дальности».
   Наивно вести разговор об ошибках в работе лучшей в мире навигационной системы «Боинга-747». Ведь у этого лайнера три системы компьютеров для обеспечения заданных режимов полета, и вероятность отказа в их работе, как показывает опыт эксплуатации, приближена к нулю. Практически исключена и вероятность неправильного ввода данных полета в компьютер, о которых предполагал в своей книге «Жизнь по-американски» тогдашний президент США Рональд Рейган.
   Правильность полета по заданному маршруту контролируется с помощью бортового радиолокатора РДР-1Ф /два комплекта/, который наглядно показывает местонахождения самолета относительно наземных ориентиров, особенно береговой черты и островов при маршруте над морем, обеспечивая дальность видимости до 500 километров на большой высоте полета. Кроме того, для контроля места нахождения самолет оборудован двумя автоматическими радиокомпасами АДФ и двумя комплектами системы ближней радионавигации, позволяющей определить положение относительно наземных радиостанций и радиомаяков. Есть и приемники дальней радионавигации.
   Более того, оказалось, что, по сути дела, «Боинг-747» рейса КАЛ-007 ни минуты не летел с правильным курсом. Вместо того, чтобы лететь по трассе Р-20 на восточное побережье Японию, где над контрольной точкой «Иваки» он должен был выполнен единственный за весь полет доворот вправо – на столицу Южной Кореи, экипаж взял курс больший на 10 градусов от заданного, в сторону побережья СССР и далее прямо на Сеул. Именно этот курс пересек Камчатку, затем Охотское море, южную часть острова Сахалин и через пять с половиной часов полета привел южнокорейский «Боинг» к точке, где он был сбит.
   Как и в случае с «Боингом-707» этой же южнокорейской авиакомпании, сбитым над Карелией пятью годами раньше, за полетом «Джамбо» наблюдал находившийся у берегов Камчатки напичканный радиоэлектронной разведывательной аппаратурой американский самолет-шпион РС-135. Подошел он туда всего за полчаса до подлета КАЛ-007. И его отметка на экранах локаторов неотличима от отметки пассажирского самолета. А в районе острова Аскольд, наблюдая, как будут развиваться события с «корейцем» и засекая работу наших средств ПВО, в это время «пасся» фрегат УРО США «Беджер».
   Более того, буквально накануне – 30 августа – с мыса Канаверал в направлении на восток был выполнен первый ночной запуск космического челночного корабля «Шаттл». Произошло это за 36 часов до инцидента с южнокорейским лайнером. Орбита полета космического челнока на 23, 24 и 25 витке была изменена и проходила вблизи того района СССР, над которым летел «КАЛ-007». «Шаттлу» в ходе разведывательной операции, в которой были задействованы морские, воздушные и космические средства США, предстояло выполнить функции по командованию, управлению и связи, а иначе говоря, космического командного пункта.
   Установлено, что полет «Боинга-747» был синхронизирован с полетом американского разведывательного спутника «Феррет-Д», который трижды проходил над маршрутом следования южнокорейского лайнера. Естественно, спутник мог принять информацию с «корейца» и засечь работу электронных средств ПВО в этом районе.
   Кстати, западные эксперты в июне 1984 года сообщили, что разведывательная операция со спутника США в эти сутки была доведена до конца к 6.24, то есть к моменту попадания ракеты советского перехватчика в «Джамбо». А «Шаттл» вышел в заданный район, когда «Боинг-747» был уже сбит. Предположительно, космический челнок мог произвести оценку складывающейся политической ситуации, поскольку был способен подслушивать переговоры, идущие через территорию СССР между Дальневосточным военным округом и центром политического руководства в Москве.
    Если к этому добавить, что на борту «корейца» находился дублирующий экипаж из военных летчиков, то уже можно смело утверждать, что южнокорейский «Боинг-747» рейса КАЛ-007 не сбился с курса, а летел по новому маршруту преднамеренно. Скорее всего, в расчете, что пассажирский самолет русские сбивать не будут. Об этом косвенно свидетельствуют и слова командира экипажа, сказанные им накануне того злополучного полета жене: «Это в последний раз, это последний рейс, это слишком опасно».
   Что ж касается советских ПВО, то иностранные специалисты согласились с утверждением, что в данной операции был применен метод «подставки», когда менее чем за полчаса до подлета «Боинга» по этому же маршруту к Камчатке в пределах действия советских радиолокационных станций осуществил полет «РС-135». И в дальнейшем пассажирский самолет сопровождался расчетами РЛС как воздушный разведчик, потому как, повторюсь, отметки на экранах локаторов практически не отличаются друг от друга.
    Кроме того, по данным американской разведки в ту ночь должен был произведен испытательный пуск советской баллистической ракеты ПЛ- 5 / впоследствии обозначенная американцами как СС-25/ с космодрома Плесецк. Работающий параллельно с «Боингом» рейса КАЛ- 007 воздушный шпион РС – 135, пропавший с экранов советских радаров парой часов раньше появления корейского авиалайнера в небе Сахалина, должен был «снять» электронную информацию этого испытания, перехватить все закодированные сигналы, излучавшиеся ракетой и станцией слежения за ней. Не исключено, что такую задачу имел и разведывательный спутник, и космический челнок. И делалось это под прикрытием южнокорейского пассажирского самолета.
   Учитывая то, что в большинстве своем, воздушные разведчики, включая знаменитые АВАКСы, сделаны на базе пассажирских самолетов, в том числе и «Боингов», то и летчику-истребителю, особенно ночью или в облаках, очень сложно отличить гражданский самолет от военного. Вот что пишет на этот счет в своей книге «Цель уничтожена» известный американский журналист Сеймура Херш, ссылаясь на пилота самолета- заправщика, регулярно обслуживающего те РС- 135, которые в то время летали вплотную к российскому Дальнему Востоку по разведывательным программам «Кобра- Болл» и «Ривет Джойнт». Так вот, пилот признал серьезные трудности, с которыми он сталкивался, когда дозаправку приходилось производить ночью и когда черезвычайно трудно бывает отличить огни РС- 135 от огней «Боинга- 747». Если же смотреть на эти самолеты снизу, то силуэты их практически одинаковы. По словам одного из летчиков, он оказался как- то в чудовищной ситуации, когда, приблизившись к самолету на расстояние всего четыреста метров, понял, что перед ним не РС- 135, а «Боинг- 747» японской авиакомпании «Джапан Эйрлайн». Не мудрено, что майор Осипович заходил на цель с полной уверенностью, что перед ним американский воздушный разведчик.
   Нельзя не отметить сложность международной обстановки в тот момент. Шел четвертый год войны в Афганистане. Президент США Рональд Рейган обнародовал программу модернизации стратегических вооружений. В июле 1983 года сенат США обсуждал центральную проблему этой программы – вопрос о развертывании баллистических ракет МХ – оружия первого ядерного удара. Американские ученые уже работали над программой СОИ. Пентагон искал возможность полностью или хотя бы частично устранить уязвимость американских систем командования, управления и связи, а также стационарных МБР наземного базирования. В этих условиях и родился замысел переместить пункт командования и управления в космос, используя для этого челночный космический корабль.
   В этих условиях активизировались полеты самолетов-разведчиков вдоль границ СССР, и особенно на Дальнем Востоке. Только в 1983 году были десятки случаев, когда стратосферный самолет-разведчик США СР-71 /«Черная птица» - В.У./, разогнавшись до скорости почти 3000 км/час, шел прямо на наше побережье, а затем разворачивался по огромной дуге после подъема дежурных пар советских перехватчиков, «чиркая» при этом границу воздушного пространства СССР. Ежесуточно на протяжении многих часов вдоль нашей границы барражировали те же РС-135 или другие напичканные самой современной аппаратурой радиолокационного и радиослухового перехвата самолеты-шпионы. Они то приближались к ней вплотную, то удалялись от нее на несколько километров, мотая нервы расчетам всех советских командных пунктов ПВО.
   Впрочем, американские самолеты разведчики не только летали вблизи наших границ на Дальнем Востоке, но и неоднократно нарушали ее. Так, в 1982 году было зафиксировано пять таких случаев, в 1983 году уже десять. А 4 апреля 1983 года наш, как тогда говорили, потенциальный противник предпринял безмерную по наглости провокацию, которая только чудом, а точнее - благодаря нерешительности командира советской авиационной дивизии, обошлась без жертв, как с советской, так и с американской стороны. Тогда военные самолеты США, взлетевшие с авианосцев «Энтерпрайз» и «Мидуэй», вошли в наше воздушное пространство в районе Курильских островов на глубину от 2 до 30 километров и, отрабатывая бомбометание, сделали несколько заходов для атаки по наземным целям на острове Зеленый. Общее время пребывания тогда американцев в нашем воздушном пространстве составило около пятнадцати минут. Наша авиация на перехват палубных штурмовиков и истребителей ВМФ США не поднималась.
   - Почему вы не вступили в бой? – спросил после этого случая командира авиационной дивизии, отвечающего за неприкосновенность воздушных рубежей страны в этом районе, рассерженный таким его поведением, командующий войсками ДВО генерал армии Иван Третьяк.
   - Я не хотел начинать войны, - ответил тот. И пояснил: - Бой мог перерасти в военный конфликт, на его развязывание у меня не было полномочий.
   - Будь на вашем месте фронтовик, он немедленно послал бы истребители на перехват американцам. Вы заслуживаете снятия с должности, - в сердцах заметил генерал армии…
   Следует заметить, что это не первый подобный случай на Дальнем Востоке. И в аналогичной ситуации другой авиационный генерал поступил иначе. Но об этом чуть позже. Просто хочу напомнить, что обстановка на дальневосточных воздушных рубежах СССР в те дни была очень напряженной. И это не могло не сказаться на работе наших ПВО в ночь на 1 сентября 1983 года.
   Вообще-то, советские перехватчики могли сбить «КАЛ-007» еще над Камчаткой. Ведь именно с полуострова поднялся навстречу «Боингу» первый перехватчик. По анализу прокладки было принято решение, что приближающийся самолет – это следующий по обычному своему маршруту РС-135. Майор Геннадий Осипович лишь поставил точку в многочисленных попытках советских летчиков-перехватчиков, да и всего командования ДВО и 11-ой армии ПВО посадить воздушного нарушителя на любой из дальневосточных аэродромов. И сделано это лишь под угрозой выхода чужака, как предполагалось – крылатого разведчика, за пределы нашего воздушного пространства.
   Как и пилоты сбитого в небе Карелии «Боинга-707», экипаж «Джамбо» на сигналы истребителей не реагировали. О чем свидетельствует и радиообмен между перехватчиками и землей. Кстати, в последние минуты полета «Боинга-747» рейса КАЛ-707 в небе находились два советских истребителя – управляемый военным летчиком 1- го класса майором Геннадием Осиповичем СУ-15 /позывной – 805/ и МИГ-23 из другого авиаполка /позывной – 163/. У них были разные пункты управления, у первого – с позывным «Депутат», а у МИГа – «Карнавал». Позже в некоторых газетах, появилась стенограмма переговоров истребителей между собой и с пунктами наведения. Но почему-то в искаженном виде. И без разделения, кто и что конкретно говорил в те напряженные секунды и минуты. Поэтому возникла путаница. Так, приводится фразу «Систему включить», которую можно воспринять как команду, тогда как в эфире в тот момент прозвучал вопрос майора Осиповича: «Систему выключить?». Или команда: «Ему нужно сбрасывать подвески /подвесные баки – В.У./», в то время как пилот МИГ-23 спрашивает у земли: «163-му можно сбрасывать подвески?» Согласитесь, разница между утверждением или вопросом есть. Особенно если учитывать, что, включив систему прицеливания, или иначе «захват», летчик обеспечивает автоматическое наведение бортового оружия с помощью бортовой РЛС, при котором практически любое нажатие боевой кнопки обеспечивает попадание в цель, а, выключив его, он визуально определяет точку прицеливания, т.е. может стрелять мимо цели. Что и требовалось в тот момент. Кроме того, часть переговоров, важных для осмысления ситуации, которая складывалась вокруг не реагирующего на команды с воздуха и земли «Боинга», вообще не доведена до читателя. Поэтому осмелюсь привести хотя бы часть этих переговоров в их первоначальном виде.
   - «Депутат»: - 805-ый, тип сможете определить?
   - Осипович: - Непонятно.
   «Депутат»: - АНО /аэронавигационные огни – В.У./ горят у цели?
   - Осипович: - Да, АНО горит, «мигалка» горит. /Следует отметить, что БАНО и «мигалками» оснащены и военные самолеты – В.У./.
   - «Депутат»: - 805-ый, принудите к посадке на наш аэродром! …805-ый, предупредительную очередь из пушечного вооружения.
   - Осипович: - Надо подходить к нему… Выключаю «захват», подхожу к нему!
   - «Депутат»: - Очередь пушечную дайте! …Предупредительная очередь из пушек!
   - Осипович: - Сбросил захват, даю очередь из пушек.
   - «Депутат»: - Выполнили стрельбу, 805-ый?
   - Осипович: - Так точно, выполнил.
   - «Депутат»: - Наблюдаете цель?
   В радиообмен в эфире включается пилот МИГ-23: - 163-й, наблюдаю обоих.
   Кстати, во многих газетах, этот доклад прошел в совершенно искаженном виде: «Наблюдаю бой!».
   Как видно из этого радиообмена, и командный пункт, и летчик сделали все, чтобы привлечь внимание экипажа «Боинга», предотвратить роковую развязку несанкцио-нированного полета неопознанного лайнера в советском воздушном пространстве. Но экипаж «Джамбо» не среагировал даже на прошедшую у него перед самым носом очередь пушечными снарядами, хорошо заметную темной безлун-ной ночью, в условиях которой проходил тот последний для рейса КАЛ-007 полет. Что должно было думать по этому поводу советское командование на Дальнем Востоке?
   По факту гибели в небе над Сахалином «Боинга- 747» рейса КАЛ -007 работала специальная российская комиссия из экспертов Министерства обороны, КГБ и Министерства авиационной промышленности, возглавляемая генерал- лейтенантом авиации Макаровым. На основании анализа расшифрованных записей регистратора параметров полета и речевого регистратора южно- корейского лайнера, 28 ноября 1983 года она сообщила советскому правительству в секретном докладе, что с четвертой минуты 18 секунды и высоты 1450 метров полет этого самолета выполнялся с помощью автопилота в режиме автоматической стабилизации постоянного магнитного курса 249 градусов без подключения инерциальных систем к автопилоту. Хотя основным режимом полета над океаном является автоматическое управление от инерциальных систем.
   На всем протяжении полета инерциальные системы «Боинга- 747» находились в работоспособном состоянии, что подтверждается докладами экипажа о направлении и скорости ветра, которые он мог определять, пролетая над океаном, только при помощи инерциальных систем. Функционирование этих же инерциальных систем лайнера подтверждается еще и тем, что экипаж регулярно докладывал на наземные органы управления воздушным движением о расчетном и якобы фактическом времени прохода поворотных пунктов маршрута, расположенных на международной воздушной трассе, по которой, как докладывали южнокорейские летчики, следовал их самолет. Хотя фактически линия пути «Боинга» проходила через полуостров Камчатка и остров Сахалин, а максимальное отклонение от международной воздушной трассы составило 660 километров.
   Советские эксперты пришли к выводу, что:
   1. В течение более 5 часов полета отсутствовало вмешательство экипажа в управление самолетом с целью корректировки направления его движения. Экипаж самолета имел все необходимые приборные данные, свидетельствующие о большом отклонении от международной трассы, тем не менее, продолжал полет, не принимая мер к выходу из воздушного пространства СССР.
   2. Экипаж не использовал сигнализацию на приборной доске о текущем режиме полета, показания всех инерциальных систем о текущих географических координатах самолета и о большом отклонении от международной воздушной трассы, информацию от бортовой радиолокационной станции и радионавигационных систем, а также фактор ухудшения радиосвязи с наземными пунктами управления для выхода из воздушного пространства СССР. Более того, имея данные от инерциальных систем, экипаж докладывал в органы воздушного движения фиктивные точки своего нахождения на международной трассе.
   3. выбранный экипажем режим автоматической стабилизации магнитного курса свидетельствует о намерении экипажа не следовать по установленной международной воздушной трассе с управлением от инерциальных систем и неопровержимо доказывает преднамеренность вторжения южнокорейского самолета в советское воздушное пространство. Ни одна из возможных ошибок экипажа в программировании маршрута полета или сочетание этих ошибок не приводят к полету с постоянным магнитным курсом при автоматическом управлении от инерциальных систем.
   4. Экипаж самолета регулярно докладывал на наземные пункты управления / в основном через самолет, следующий параллельным рейсом 015 / о расчетном и якобы фактическом времени пролета поворотных пунктов маршрута, расположенных на международной воздушной трассе, направлении лекции и скорости ветра, остатке топлива, чем заранее готовил для себя неопровержимое, с точки зрения экипажа, алиби.
   Учитывая вышесказанное, а также высокую профессиональную подготовку экипажа, большую надежность навигационного оборудования самолета и невмешательство органов управления воздушного движения США и Японии для исправления отклонения самолета от трассы, можно обоснованно утверждать о преднамеренном полете южно- корейского самолета по заранее проложенному маршруту и о знании им своего фактического местоположения в течение всего полета…
    Могли предотвратить трагедию наземные диспетчерские пункты на территории США и Японии, контролирующие полет «Боинга», и как уже говорилось выше, знавшие об уходе самолета с международной трассы. Журналист «Известий» Андрей Иллеш, пожалуй, наиболее полно среди пишущей и снимающей братии проведший расследование тех событий и написавший об этом документальную повесть, приводит в ней доказывающий это разговор между диспетчерами. Трудно объяснить, почему наземные службы ничего не сделали, чтобы предотвратить роковое развитие полета самолета рейса КАЛ- 007. Для этого им просто надо было связаться с российскими коллегами. Или еще проще – выйти на связь на русском языке на частотах наведения истребителей ПВО, что неоднократно случалось ранее. Но этого тоже сделано не было. Видимо, выявление расположения и частот работы советских «точек» ПВО на Дальнем Востоке, в том числе и новых, для тех, кто послал «Джамбо» в полет со смертельным риском было важней, чем жизни пассажиров и членов экипажа.
   В этой обстановке ПВО СССР не оставалось ничего иного, как сбить самолет-нарушитель. И советский летчик выполнил команду на уничтожение воздушной цели, которую и он сам, и наземные пункты противовоздушной обороны с полным основанием на то считали проникшим на нашу территорию крылатым шпионом.
   Первой пущенной майором Геннадием Осиповичем ракетой у «Боинга» разворотило хвост в районе кормового люка, в результате чего произошла разгерметизация самолета. О последнем экипаж «Джамбо» успел доложить на землю. Перехватили американцы и предложение летчика МИГ-23 пилоту СУ-15: «Ты его сбил, а я – добью…» Правда, оно не было принято. Или не успело быть принятым. Осипович пустил вторую ракету, которая угодила в район одного из двигателей левого крыла, после чего оно отвалилось. И огромный лайнер по нисходящей спирали устремился к океану.
   Согласно данным авиакомпании «Кориэн эйрлайнз», пассажирами рейса КАЛ- 007 были граждане шестнадцати стран, среди которых - двадцать три ребенка в возрасте до двенадцати лет. В том числе, 75 корейцев, 61 американец, 23 тайваньца, 28 японцев, 15 филиппинцев, 12 китайцев из Гонконга, 10 канадцев, 6 таиландцев. Двенадцать из них летели первым классом. Специалисты считают, что люди, находившиеся в «Боинге», погибли практически сразу после разгерметизации пассажирского салона в момент попадания в самолет первой ракеты. Конечно, если в сбитом «Боинге» были пассажиры. Сомнения на этот счет есть основательные.
    Дело в том, что тел или хотя бы их фрагментов, как и останков членов экипажа, который находился в отделенном от пассажиров прочной дверью и перегородкой помещении, при поисково-спасательных работах по сути дела обнаружено не было. Лишь затянутая в кожаную перчатку кисть руки, да фрагмент ноги ребенка. Зато водолазы нашли среди обломков лайнера связанные в пачки паспорта, набитую в коробки детскую обувь, большое количество очков, словно рейсом КАЛ- 007 летели только люди, страдающие дефектами зрения, большое количество зонтиков и т.д. С морского дна была извлечена застегнутая женская сумочка, которая оказалась совершенно пустой, в ней не было ни одного предмета парфюмерии, расчески, зеркальца и других предметов, без которых не обходится ни одна дама. Как сказал один из руководителей водолазных работ на месте падения корейского «Боинга» в 1983 году Владимир Захарченко, у всех участников той операции сложилось впечатление, что людей в сбитом самолете не было, а пассажирский салон его был набит различным мусором. Однако есть сведения, что найденные среди обломков самолета обрывки одежды, обувь хранили характерный трупный запах.
    Даже президент США Джордж Буш - старший, сам бывший летчик, с удивлением высказался по этому поводу: «… нам не понятно, куда делись люди». А между тем, спустя небольшой промежуток времени в небе над Атлантикой потерпел крушение точно такой же «Боинг – 747». Так тогда водолазы в течение нескольких дней подняли с океанского дна останки всех пассажиров и членов экипажа за исключением одного человека. Его извлекли из воды спустя аж четыре года /!/. Этот погибший пассажир оказался пристегнутым к креслу и находился в труднодоступном для водолазов месте сплющенного фюзеляжа.
    Все это породило различные слухи и догадки. В том числе и о том, что «Боинг-747» – беспилотный, что на его борту никаких пассажиров не было и т.д. Этой же версии придерживается и сбивший тот «Боинг» теперь уже подполковник в отставке Геннадий Осипович. Во всех интервью, которые газеты и телевидение приурочило к 20- летию трагедии в небе над Сахалином, ас продолжает утверждать, что сбивал он не пассажирский самолет, а иностранный воздушный разведчик, вторгшийся в небо нашей страны.
    Но куда же девались люди, вылетевшие тем злополучным рейсом? Ведь пропали сотни пассажиров, члены экипажа. В иностранной прессе на этот счет появилась смелая, но страшная по своей сути, версия известного французского журналиста. Он предположил, что настоящий «Боинг- 747» выполнял рейс по установленной международной трассе и был уничтожен американцами после того, как провалилась затея с его, пущенным по опасному маршруту, дублером – воздушным разведчиком. А гибель пассажиров и экипажа мирного лайнера политическое руководство США возложило на СССР. Ходила в прессе и версия о том, что, скорее всего, южнокорейский экипаж заигрался в проферанс, которым в те годы увлекались многие пилоты дальних рейсов, а потому не увидели эволюций советского истребителя.
    Так это или нет, думается, рано или поздно прояснится, ведь через тридцать лет в США будут открыты секретные архивы на этот счет. Но то, что КАЛ- 007 выполнял опасный шпионский рейд, сомнений не вызывает. К вышеназванным фактам можно добавить еще тот, что этим рейсом должен был вылететь бывший президент США Ричард Никсон, приглашенный на празднование 30-ой годовщины договора об обороне между США и Южной Кореей. Но не полетел, и остался в живых. Оказывается, сообщил 8 сентября 1983 года немецкий журнал «Квик», в последний момент ему пришла рекомендация ЦРУ этого не делать. А уж бывший президент знал, что ребята из Лэнгли просто так слов на ветер не бросают.
   Чтобы повести итог тех трагических событий, сообщу: международная комиссия ИКАО признала, что у специалистов ПВО СССР были все основания принять «Боинг-747» рейса КАЛ-007 за военный самолет. А апелляционный суд в Вашингтоне признал пилотов «Боинга-747», сбитого 1 сентября 1983 года над территорией СССР, виновными в «сознательном нарушении должностных обязанностей», приведших к гибели 269 пассажиров. И, тем самым, снял перед миром обвинение в адрес советских воинов ПВО за трагедию, случившуюся в небе Дальнего Востока в те далекие уже теперь дни.
   Интересно, что это не первый случай в международной практике, когда сбивают пассажирские лайнеры. Причем, они, в отличие от лайнеров южнокорейской авиакомпании КАЛ «Боинга-707» 20 апреля 1978 года и «Боинга- 747» 1 сентября 1983 года, не нарушали чужих границ и не летели над секретными военными объектами, а следовали по международным трассам. Но дело до международного суда почему-то не дошло, несмотря на протесты пострадавших сторон. Так, 21 февраля 1973 года израильские истребители сбили над Синайским полуостровом следовавший по расписанию в пределах международной трассы рейсовый самолет «Боинг-727», принадлежащий Ливии, в результате чего погибло 108 человек. Тогда израильтянам показалось, что «Боинг» может пролететь над их секретным атомным центром. 3 июля 1988 года ракета с американского крейсера «Винсеннес» сбила в небе над Персидским заливом иранский аэробус «А-300». И все из-за того, что командир крейсера «спутал» взлетающий громадный по размерам пассажирский лайнер с боевым самолетом, якобы пытающий атаковать его корабль. Жертвами таких безрассудных действий стали 285 пассажиров и членов экипажа «А-300».
   Этот список в 1984 году мог бы пополниться нашими соотечественниками, если бы командир советского Ту-134, следовавшего рейсом СУ-287С из Москвы в Марсель, Александр Дементьев и его экипаж бездумно выполнял команды с земли, ежеминутно не контролировал местонахождение своего самолета. А случилось так, что незадолго до подхода к аэродрому посадки «Мариньян» наземный диспетчер выдал советскому экипажу курс, ведущий в запретную для полетов пассажирских самолетов зону. О чем командиру пришлось напомнить «земле», после чего диспетчер извинился за свою ошибку и выдал «тушке» верный курс. А между тем, в запретной зоне, куда упрямо направляли советский самолет с земли, находились французские военные объекты, предназначенные прикрывать тулонскую бухту. И на перехват самолета-нарушителя уже была поднята пара «Миражей-1», с которыми чуть не столкнулся заходящий на посадку аэробус компании «Эр-Интер». Но для рейса СУ-287С тогда все обошлось благополучно. И трудно сказать, что это был: акт устрашения, обыкновенная провокация, месть за трагедию рейса КАЛ-007 или действительно ошибка диспетчера.
   Вообще-то нарушителей чужого воздушного пространства породило военное соперничество. И особенно, так называемая, «холодная война», которую развязали после второй мировой войны против нашей страны и созданного ей социалистического лагеря бывшие наши союзники в борьбе с фашизмом – американцы и страны другого – капиталистического – лагеря. Правда, «холодной» ее можно назвать лишь условно, потому как время от времени гремели выстрелы и проливалась человеческая кровь. Как на земле, так и в воздухе. В том числе и в небе Дальнего Востока. Именно жертвами этой «холодной войны» и стали пассажиры сбитых в небе нашей страны южнокорейских «Боингов».
   Мало кто знает об истинных масштабах воздушного шпионажа. Как и о том, что долгое время мы не отвечали на явные факты нарушения наших воздушных рубежей. Правда, в некоторых случаях не потому, что не хотели, а просто не имели для этого физической возможности, так слабо было вооружение наших войск ПВО. Особенно в вопросах радиотехнического оснащения. Автор попытается хоть немножко приподнять завесу неизвестности для абсолютного большинства россиян о трагических событиях, которые проходили в годы «холодной войны» в небе Дальнего Востока и других районах страны, потому как все они взаимосвязаны.
   Как утверждает западная пресса, с 1950 по 1984 годы было сбито 27 иностранных самолетов, нарушивших советскую границу. Есть и другая статистика, гласящая, что с 1950 по 1991 год зафиксировано около 170 случаев боевого соприкосновения советских и иностранных самолетов. А известная американская телекомпания «Эй- Би- Си» в передаче, подготовленной совместно с не менее знаменитым журналом « Ю.С. ньюс энд Уорлд рипорт», в 1993 году утверждала, что в годы «холодной войны» по меньшей мере 24 американских летчика погибли и 138 пропали без вести после того, как их самолеты- шпионы были сбиты над советской территорией. Есть и другие данные, гласящие о том, что за 20 лет полетов самолетов- разведчиков/ один из последних воздушных шпионов, огромный «ЕС- 121» с 30 членами экипажа, из которых двое погибли и 28 пропали без вести, был сбит 15 апреля 1969 года/ США потеряли над Советским Союзом и странами социалистического блока, в том числе над Кубой, Китаем и Североной Кореей, 31 крылатую машину. Из 252 членов экипажей в живых осталось 90, 24 человека погибли. Судьба 138 человек из числа летчиков, штурманов и бортовых операторов экипажей самолетов- разведчиков неизвестна по сей день.
    Иначе говоря, все эти годы в небе нашей страны шла необъявленная война, количество жертв которой с обеих сторон исчисляется десятками. Более точные цифры нигде получить не удалось, как и выяснить, что это были за самолеты. Но можно с уверенностью утверждать, что абсолютное большинство из них – воздушные разведчики. И одной из первых жертв противостояния двух систем в советском небе стал экипаж американской «летающей крепости». Случилось это в апреле 1950 года под Либавой.
   Вот что говорит по этому поводу нота, врученная 11 апреля 1950 года министром иностранных дел СССР А.Я. Вышинским послу США А. Корку:
   «Правительство Союза Советских Социалистических Республик считает необходимым заявить правительству Соединенных Штатов Америки следующее: По проверенным данным в апреле с.г. в 12 часов 39 минут южнее Либавы был замечен четырехмоторный военный самолет «Б-29» /«Летающая крепость»/ с американскими опознавательными знаками, который углубился на территорию Советского Союза на 21 километр. В связи с тем, что самолет продолжал углубляться на советскую территорию, с близлежащего аэродрома поднялось звено советских истребителей, которое потребовало от американского самолета следовать за ним для посадки на аэродром. Американский самолет не только не подчинился требованиям, но и открыл огонь по советским самолетам. Ввиду этого передовой советский истребитель был вынужден дать ответный огонь, после чего американский самолет повернул в сторону моря и скрылся.
   Советское правительство заявляет решительный протест правительству США против грубого нарушения американским военным самолетом границы, что является вместе с тем неслыханным нарушением элементарных норм международного права».
   Говорят, текст этой ноты, опубликованный в газете «Правда», редактировал сам Сталин.
   Автор этих строк не ошибся, сказав: «одной из первых жертв». Есть данные, что несколько раньше в небе Восточной Германии при проведении учений дислоцированных в этой стране советских войск МИГами был поврежден американский самолет- шпион, решивший «подглядеть» за маневрами вероятного противника. В аналогичной же ситуации произошло столкновение американского воздушного разведчика с советским истребителем.
   Активный воздушный шпионаж со стороны бывших союзников по антигитлеровской борьбе за СССР и другими странами социалистического лагеря начался в конце сороковых годов. Вызвано это было тем, что СССР, по мнению американских военных специалистов, минимум 5-7 лет будет зализывать раны, нанесенные войной, и как военный соперник не представит из себя никакой опасности. А вместо этого уже в 1947 году Советский Союз, буквально как сказочная птица- Феникс возрождающийся из пепла и развалин, достиг довоенного уровня промышленности. В стране восстанавливались разрушенные страшными сражениями города и заводы. Несмотря на острую нехватку материальных и финансовых средств, потому как никакая контрибуция не смогла восстановить унесенных войной трети нашего национального богатства, успешно осуществлялась программа по созданию атомного оружия, развивалась наука и техника.
   Между прочим, цепная реакция деления ядер урана- 235, ставшего основой для первых атомных бомб, была открыта в СССР еще в 1939 году. А в октябре 1941 года советская разведка добыла первые сведения о работах по созданию американской атомной бомбы. Уже в марте 1942 года уточненная информация о ведущихся в США и Англии исследованиях на этот счет легла на стол Верховного главнокомандующего. Чуть позже, в ноябре 1942 года, Сталин пригласил к себе академиков Иоффе и Вернадского. После этой встречи вопрос о создании советской атомной бомбы был решен положительно и перешел в практическую плоскость. Руководителем атомного проекта был назначен молодой и энергичный ученый Игорь Курчатов, а общее руководство атомной программой осуществлял Вячеслав Молотов.
   Конечно же, в годы войны материальные возможности нашей страны не позволяли вести работу по созданию атомной бомбы с максимальными усилиями. А американцы, в то время, когда весь мир ждал от них открытия второго фронта, большие силы бросили на создание сверхмощного оружия – атомной бомбы, которое позволило бы им после окончания войны с гитлеровской Германией диктовать миру свои условия, стать главенствующей державой на планете. В канун Потсдамской конференции американское атомное устройство было испытано в Аламогордо, пустынном месте штата Нью- Мексико. Затем в августе 1945 года янки применили первые изготовленные бомбы на практике, отбомбив по Хиросиме и Нагасаки. И если сообщение об испытании в пустыне ядерного устройства не произвели на Сталина особого впечатления и американцы не добились уступчивости советской делегации на Потсдамской конференции, то результаты атомной бомбардировки японских городов буквально потрясли вождя.
   Наверное, этот факт подтолкнул советское правительство к наращиванию темпа работы по созданию собственного ядерного оружия, потому как 20 августа 1945 года Государственный комитет обороны принял решение о создании Специального комитета. Долгое время им руководил Лаврентий Берия, кстати, много сделавший для скорейшего создания советской атомной бомбы. 9 апреля 1946 года было принято закрытое постановление Совета министров СССР о создании конструкторского бюро /КБ-11/ при лаборатории № 2 АН СССР, главным конструктором которого назначили Юлия Харитона. А в конце этого месяца для размещения сверхсекретного объекта, характер и цели которого являлись государственной тайной первостепенного значения, был предложен маленький мордовский городок Саров, где на территории бывшего монастыря размещался завод наркомата боеприпасов № 5.
   После успешного запуска ядерного реактора в Лаборатории № 2, ТАСС в 1947 году сделало заявление: « …Секрета атомной бомбы больше не существует». Уже к январю 1949 года РДС-1, как условно называлась первая советская атомная бомба, была готова к испытаниям. Она была максимально удаленная от ее американского прототипа, но практически идентичная. В 7 часов утра 29 августа 1949 года, т.е. практически через четыре года после создания Специального комитета, состоялось первое успешное испытания советского атомного оружия. Как доносили после этого западные разведслужбы: « Пробы воздуха на высоте нескольких тысяч футов показали наличие осколков ядер плутония. В сентябре 1949 года Советы взорвали в Казахстане атомную бомбу…»
   Однако бывший президент США Гарри Трумэн даже в 1953 году сделал заявление: « Я не убежден в том, что у России есть бомба… Я не убежден в том, что русские имеют достаточно технических знаний. Чтобы собрать все сложные механизмы бомбы и заставить ее действовать». Такой невероятно огромный скачок в области ядерной энергетики за столь короткий срок совершила разрушенная чудовищной войной страна. А между тем в 1953 году атомное оружие стало поступать в советские вооруженные силы.
   Правда, все это делалось благодаря героическим усилиям всего советского народа, в ущерб его благосостояния. Но иначе в то время быть не могло. Дамокловым мечом, на лезвии которого играли отражения лучей смертельных рукотворных солнц - ядерных взрывов в Хиросиме и Нагасаки, над страной висела угроза новой, атомной войны. И это были не слова. Единственная страна в мире, располагавшая избыточными ресурсами – Соединенные Штаты - рвалась к господству над всем земным шаром. Еще в 1943- 1944 годах, до испытания атомной бомбы, но имея технологию ее изготовления, американское руководство считало, что угроза атомной бомбой, зашифрованной под кодовым названием S –1, заставит СССР сделать свой строй более либеральным и отказаться от плодов победы в Европе. К концу 1945 года в американских арсеналах, как утверждается в книге У. Манчестера « Слава и мечта», было, по крайней мере, 196 атомных бомб! А в директиве Объединенного комитета военного планирования № 432/д от 14 декабря 1945 года как цели для поражения атомным оружием в случае начала новой войны были указаны 20 основных промышленных центров Советского Союза и Транссибирская магистраль. Города, в которых на тот момент проживало порядка 13 миллионов человек, были выбраны по принципу максимального сосредоточения в них промышленного и научного потенциал страны, внесшей основной вклад в разгром фашизма и наиболее пострадавшей во второй мировой войне. Назову эти советские города в очередности запланированного американскими штабными специалистами уничтожения: Москва, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Ленинград, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск, Ярославль. Причем, несколько раньше, в сентябре- ноябре 1945 года США приняли на вооружение доктрину «первого удара», а иначе говоря, возможности внезапного атомного нападения на нашу страну.
   В комитете начальников штабов к средине 1948 года был разработан план «Чариотир», более масштабный и еще кощунственней, чем директива № 432/д, согласно которого война должна начаться « с концентрированных налетов с использованием атомных бомб против правительственных, политических и административных центров, промышленных городов и избранных предприятий нефтеочистительной промышленности с баз в западном полушарии и Англии». В нем предусматривалось, что в первый период войны, а это – тридцать дней – на семьдесят советских городов будет сброшено 133 атомных бомбы. Из них - восемь на Москву и семь на Ленинград. В последующие за этим два года войны на Советский Союз предполагалось сбросить еще 200 атомных бомб и 250 тысяч тонн обычных авиационных бомб. После этих бомбардировок или уже в ходе их Советский Союз, по мнению американских военных стратегов, должен капитулировать.
   Впрочем, подобных документов – директив, планов, оперативных разработок и т.д.- к пятидесятому году прошлого столетия в сейфах американских военных скопилось много. И нет нужды их все даже перечислять. Причем, планы ядерных ударов вынашивались Соединенными Штатами не только в отношении СССР, но и других стран социалистического содружества. Так, в начале пятидесятых годов прошлого столетия, после разрыва Советского Союза с Югославией, ходили слухи о возможном нападении СССР на Югославию. А на острие этой атаки, якобы, должны стоять румынские и венгерские войска. США планировали в случае возникновения такого конфликта применить ядерное оружие против Венгрии и Румынии.
   А чтобы быть готовым к осуществлению таких ядерных ударов, разведка, в том числе и воздушная, должна постоянно обеспечивать командование самыми свежими данными о состоянии промышленности, боевой выучке и техническом оснащении войск и многом другом. Вот поэтому и вылетел в район учений, которые проводили в Прибалтике советские войска, экипаж сбитого 8 апреля 1950 года под Либавой воздушного шпиона.
   Правда, это была не «летающая крепость», а похожий на нее разведывательный самолет « РВ4Y2» «Прайветир», специально предназначенный для полетов над морем. Он был оснащен четырьмя мощными двигателями по 2500 лошадиных сил каждый. Командиром корабля был один из лучших пилотов группы дальней разведки европейского командования военно- воздушных сил США , базировавшейся в Висбадене, капитан Ронни Колмен. Вторым пилотом - подающий надежды лейтенант Говард Сисчеф. Подстать им были и остальные члены экипажа «Прайветира». Кроме них, в салоне огромного самолета находились несколько операторов бортовой разведывательной аппаратуры, трое из которых являлись высококлассными специалистами по охоте за подводными лодками. Воздушный шпион буквально напичкан самой современной радиоаппаратурой, в числе которой была и улучшенная модель радара « Mikro – H», работающая в диапазоне трехсантиметровых волн. Она была способна засечь даже перископ подводной лодки, находящийся в погруженном состоянии.
    «Прайветир» должен был совершить полет по маршруту Висбаден – Копенгаген – Висбаден для определения координат подразделений военно- морских сил НАТО в датских водах. Но в момент, когда экипаж запустил уже все четыре двигателя, на борт самолета поднялся офицер разведки подполковник Лонг. Протянув капитану Колмену пакет, он сказал: - Секретный приказ. В интересах национальной обороны приказываю вскрыть пакет после пересечения немецкого побережья.
   В 12.40 пилотируемый капитаном Колменом и лейтенантом Сисчефом воздушный разведчик, который экипаж между собой называл «Буйной черепахой», с десятью членами экипажа на борту оторвался от бетонки авиабазы Висбаден и взял курс на Балтийское море. Спустя 1час10 минут, достигнув побережья Балтийского моря, экипаж вскрыл пакет. Оказывается, им предстояло провести разведку над районом маневров советских ВМФ. « Вы должны обеспечить техническому персоналу возможность включиться в переговоры по советскому радиотелефону и произвести разведку боем советских морских локаторов в течение минимум двух часов, – гласил приказ, - Вам запрещается выходить в эфир после того, как вы пересечете побережье Балтийского моря… Возвращение – по кратчайшему пути. Приказ по прочтении уничтожить».
   Прочитав приказ, пилоты положили свой « Прайветир» на новый курс – к российским берегам…
   Полет проходил над облаками, но шпионской аппаратуре они вовсе не мешали тщательно просматривать лежащую под крылом местность, записывать радиопереговоры между советскими кораблями и засекать частоты работы их электроники, фиксировать все маневры участников морских учений. Что касается летчиков и штурмана, то «слепой» полет им не в новинку, им они давно уже овладели в совершенстве. Вот только скорее бы операторы насытили свое шпионское любопытство, тогда можно было бы возвращаться на родную базу. Однако они требовали выполнить еще один вираж, затем еще и еще…
   Монотонность полета, изменившийся на высоте ветер и «шерохроватости» в пилотировании лейтенанта привели к тому, что самолет- разведчик время от времени заходил в советское воздушное пространство, и с каждым виражом все глубже и глубже. Когда капитан Колмен обнаружил это и стал разворачивать тяжелую машину на курс, позволяющий им по кратчайшей прямой уйти с советской территории, и одновременно резко снижаясь, чтобы укрыться в облаках, рядом с «Прайветиром» появилась четверка краснозвездных МИГ- 15. Выпустив шасси, они тем самым «пригласили» американцев следовать за ними на ближайший аэродром. Но Колмен делать этого не собирался. Ему во что бы то ни стало надо было уйти в нейтральные воды, где МИГи его самолет уже не тронут. Этим он спасет не только жизни экипажа, но и не сдаст в руки русских секретную, изготовленную по последнему слову техники, разведывательную аппаратуру. Оторваться от истребителей он намеревался на предельно малых высотах, для чего снижался с такой скоростью, что от перегрузок трещала, грозясь развалиться, вся конструкция четырехмоторного гиганта. И пилот уговаривал самолет, как живое существо: «Потерпи, миленький, потерпи. Осталось совсем немножко».
   Один из МИГов стал заходить в хвост разведчику, словно собираясь атаковать его. И нервы второго пилота не выдержали: не дожидаясь приказа командира, он открыл огонь по стремительно приближающемуся русскому истребителю. Последнее, что увидел лейтенант Говард Сисчеф, это яркие вспышки под фюзеляжем и на крыльях МИГа - русский открыл ответный огонь…
   Летчики реактивных МИГов, вылетавшие 2 апреля 1950 года на перехват этой воздушной цели, были свидетелями, что «бомбардировщик» с американскими опознавательными знаками упал в наших территориальных водах.
   Восемь дней спустя британское судно обнаружило в нейтральных водах ярко- желтую надувную лодку с «Буйной черепахи». Она была пуста, как и поднятая на борт шведского корабля еще пять дней спустя вторая спасательная лодка со сбитого советскими МИГами американского воздушного разведчика. Тела экипажа найдены не были, хотя их искали не только ВВС и дислоцированные в этом районе морские единицы НАТО и относящейся к нейтральным странам Швеции, но и советские судна и самолеты. Обнаружить и поднять с морского дна и сам разведчик « РВ4Y2» не удалось никому.
   В октябре 1950 года американская авиация стала автором новой провокации. Два палубных американских самолета Ф-80 «Шутинг стар», что в переводе означает «стреляющая звезда», «по ошибке» отбомбились в районе Сухой речки, что под Владивостоком, по базе ВВС Тихоокеанского флота. В результате этого были не только разрушения, но и человеческие жертвы. Советским истребителям по какой-то причине перехватить наглецов не удалось.
   Правда, несколько позже 6 ноября 1950 года, краснозвездным истребителям удалось перехватить и сбить в советских территориальных водах Японского моря американский самолет- разведчик « H2V». Судьба экипажа упавшего в океан воздушного шпиона неизвестна до сих пор.
   26 декабря 1950 года паре наших истребителей МиГ-15, которые пилотировали капитан С. Бакаев и старший лейтенант Котов из 523-го истребительного авиационного полка перехватили нарушившего госграницу границу в районе Сейнора /Приморье/ американский разведывательный самолет RB–29. Нарушитель попытался уйти от советских перехватчиков, но был сбит. Его обломки упали в море на нашей территории.
   Наверное, следует сказать, что разведывательные полеты в непосредственной близи наших границ в годы необъявленной, но набирающей обороты «холодной войны» не прекращались, по сути дела, ни на день. Нередки были и нарушения ее, особенно над морским пространством. Другое дело, что чаще всегда советским истребителям не удавалось перехватить иностранные разведывательные самолеты. Что порождало у тех, кто шпионил за нами, уверенность в безнаказанности.
   Вот как вспоминает то время генерал-полковник авиации в отставке Федор Шинкаренко, один из главных участников событий, получивших широкий мировой резонанс. Полковником он прибыл 3 января 1950 года в Калининград на должность командира авиационного корпуса. И первое, о чем он узнал от подчиненных, что в Латвии, где дислоцировалась одна из дивизий его объединения, регулярно с самолетов, летящих ночью на малых высотах, на нашу территорию забрасывают диверсантов-разведчиков. И что также регулярно летают самолеты-разведчики типа ДС-3 или СИ-47. Перехватывать же воздушных нарушителей было сложно потому, что в корпусе полковника Шинкаренко не было ни одного реактивного истребителя, только поршневые ЛА-11, которые не оборудованы для полетов ночью, особенно на малых высотах. Причем, к полетам с грунтовой полосы они тоже были не приспособлены, взлетали только с аэродромов, имеющих твердое покрытие. И на весь Прибалтийский округ был всего один локатор П-3, который имел зону захвата всего 120 км.
   Однажды, а случилось это 23 февраля 1950 года, Шинкаренко позвонил командующий войсками ПрибВО маршал Иван Христофорович Баграмян и сообщил, что по маршруту Таллин – Рига идут на Клайпеду три американских разведчика Б-29.
   - Можете поднять истребители? – спросил Баграмян.
   - Могу, - ответил командир авиакорпуса. И поднял в воздух, не смотря на сложную погоду, звено ЛА-11.
   Один Б-29 «Лавочкиным» перехватить удалось. Он уже развернулся над нашей территорией и шел на Клайпеду, в сторону моря.
   - Истребители показывают ему, мол, следуй за нами. А летчик пальцем постучал по голове, а потом по фонарю, - вспоминал Федор Иванович, - Дал по газам и ушел…
   - Приказа сбивать нарушителей никто советским перехватчикам не давал. А на их команды «иностранцы» не реагировал. И продолжали летать над нашей территорией как у себя дома.
   Чтобы прекратить такое безобразие, в Прибалтике была создана скрытая истребительная группа из четырех МиГ-15 для охоты на самолеты-нарушители. Этому звену реактивных перехватчиков было дано «добро» на уничтожение воздушных шпионов. А возглавить эту «охоту» главнокомандующий ВВС маршал авиации Павел Жигарев приказал полковнику Федору Шинкаренко. Кстати, командир корпуса лично и обучал летчиков этой группы перехватам на реактивном истребителе.
   Уже утром 8 апреля в пяти километрах от Либавы, был сбит американский разведывательный самолет, летевший со стороны Таллина. Причем, нарушитель первым открыл огонь по советским перехватчикам, но был подбит.
   Этот случай несколько остудил пыл воздушных пиратов. Но не настолько, чтобы они полностью прекратили разведывательные полеты над советской территорией. Причем, для этой цели привлекались и самолеты, казалось бы, нейтральных стран. Например, Швеции. Именно ее разведывательный самолет ДС-3 и был сбит 13 июня 1952 года летчиками авиакорпуса, которым командовал полковник Федор Иванович Шинкаренко, под Лиепаей.
   Только в 1991 году шведская газета «Экспрессен» сообщила, что этот летающий шпион ДС-3 шведские ВВС оснастили самым передовым по тем временам радио- и радарным оборудованием, и цели его полета над Балтикой тщательно скрывались. В миссию экипажа был посвящен предельно узкий круг людей, в число которых не входил даже министр обороны Швеции.
   Как считает газета, задачи ДС-3 заключали скрытое наблюдение за советскими военными ученьями у балтийских берегов. После двух с половиной часов нахождения в воздухе самолет бесследно исчез. Многолетние поиски этого самолета не увенчались успехом. И лишь спустя почти сорок лет после тех событий его обломки были случайно обнаружены рыболовецкими траулерами на дне Балтийского моря в районе к востоку от острова Готска Санден.
   Вот что рассказывают о той трагедии в небе над Балтикой строки из рапорта заместителя командующего воздушной обороны приграничной линии генерал-майора авиации Белова маршалу авиации Вершинину /стиль и орфография документа оставлены без изменения – В.У./:
   «… 13 июня в 12 часов 15 минут радиотехнические станции прибалтийского района воздушной обороны приграничной линии, расположенные в Виндава, начали фиксировать полет неопознанного самолета в 95 км. северо- западнее Виндава, в нейтральных водах Балтийского моря, курсом на юг.
   …В 12 часов 44 мин. самолет развернулся в полете в северном направлении и фиксировался РТС РТП № 15 Виндава до 13 часов 20 минут.
   … Командующий войсками Прибалтийского района воздушной обороны полковник Шинкаренко в 12 часов 24 минуты отдал приказание ответственному дежурному по КП 336 ИАД подполковнику Тютюннику – «поднять летчика, подготовленного к полетам в сложных метеоусловиях на самолете МиГ-15 с большими подвесными баками, выслать в море на удаление 60 км. на высоту 5.000 м. По радио лишних переговоров не вести». Для этой цели подполковник Тютюнник выделил капитана Осинского – зам. командира эскадрильи по политчасти 483 ИАП.
   …В 12 часов 14 минут капитан Осинский на высоте 6700 м. впереди слева обнаружил иностранный самолет типа С-46 «Коммандо», доложив об этом на КП, - «запросил, что делать».
   …В 13 часов 15 минут полковник Шинкаренко передал - «Вам корыто» /условный сигнал, означающий самолет иностранный, преследовать и уничтожить его/.
   …Капитан Осинский принял сигнал и, произведя маневр. Занял исходное положение для атаки: сзади справа под ракурсом 2/4 с дистанции 800 м. открыл огонь, трасса прошла ниже разведчика; довернув самолет и не выходя из атаки, с дистанции 500-600 м. открыл огонь со всех точек, трассы снарядов и разрывы их хорошо наблюдал на самолете разведчике.
   …Из атаки вышел на дистанции 150-200 м. влево, в этот момент левый мотор у разведчика загорелся, выпали шасси; самолет развернулся со снижением влево, на высоте 6000 м. от самолета отделился один парашютист.
   …Самолет, весь объятый пламенем, с углом 50 градусов стал резко снижаться; на высоте 4000 м. по горящему самолету капитан Осинский произвел еще одну атаку; на высоте 3800 м. падающий горящий самолет вошел в сплошную облачность. Прекратив преследование, капитан Осинский вернулся домой и в 13 часов 55 минут по приказанию полковника Шинкаренко произвел посадку на аэродроме Рига-центральный.
   …В 13 часов дежурный по КП /Москва/ генерал Жуков по обычному телефону запросил дежурного по КП Прибалтийского района – доложить воздушную обстановку, на что дежурный полковник Опрышко доложил, что по данному телефону передать такие данные не может.
   …В 13 часов 25 минут полковник Шинкаренко по своему заказу получил провод телефона ВЧ и на поставленный вопрос генерала Жукова передал: «летчик перехватил цель, атаковал ее, и есть результат. Уточню обстановку, после чего доложу лично маршалу». …На поставленный Вами вопрос – не является ли отсутствие своевременного доклада своего решения на уничтожение иностранного самолета-разведчика причиной того, что КП Москвы может вмешаться в его действия и изменить его решение, полковник Шинкаренко ответил отрицательно, объясняя это тем, что по обычному телефону такие разговоры вести нельзя, а телефонная станция Риги несвоевременно представила провод для разговора по ВЧ».
   Позже, в девяностых годах прошлого столетия, уже находясь в отставке, генерал-полковник авиации Федор Иванович Шинкаренко вспоминал, что после его доклада заместителю главкома ВВС маршалу авиации Константину Вершинину, тот позвонил военному министру СССР /так тогда называлась должность министра обороны страны – В.У./ маршалу Советского Союза Александру Василевскому. И тот остался доволен действиями подчиненных полковника Шинкаренко. Вершинин так и сказал подчиненному по телефону: - Александр Михайлович очень доволен. Молодцы!
   Казалось бы, можно праздновать победу. Но, узнав, что шведский самолет-шпион упал в нейтральных водах, и, боясь международного скандала, высокое военное командование традиционно стало искать «стрелочника». Естественно, им должен был стать человек, отдавший приказ сбить нарушителя воздушной границы Советского Союза, т.е. командующий войсками Прибалтийского района воздушной обороны полковник Федор Шинкаренко.
   - …Началось! Бог ты мой! Пошли меня таскать: почему, на каком основании, кто приказал? – не без волнения рассказывал военному корреспонденту Владимиру Вербицкому о тех давних событиях сам кандидат в козлы отпущения генерал-полковник авиации в отставке Ф. Шинкаренко.
   - Говорю: «Я приказал. И вот почему: они вели систематическую разведку в интересах ЦРУ. КГБ мне эти данные регулярно дает…»
   Все равно началась свистопляска: один за меня, другой против… Был такой Кузнецов Николай Герасимович. Покойный, главком ВМФ. Он меня публично пиратом обозвал. Потребовал немедленно судить судом военного трибунала.
   Дней пятнадцать я терпел. А потом сел и написал шифровку членам Политбюро: докладываю, мол, что произошло то-то и то-то, я принял такое- то решение. Считаю, что поступил правильно… Ну и обосновал.
   Потом сразу позвонил мне Вершинин и говорит:
   - Вот что… Хорошо, ты написал шифровку, но надо писать еще одну – каждому члену Политбюро поименно…
   Не исключено, что за свое решение на уничтожение самолета-нарушителя, хотя и полученное ранее из Москвы, Шинкаренко мог поплатиться в лучшем случае должностью и, как тогда говорили, папахой, т.е. быть разжалованным из полковников. А то и, действительно, пойти под суд военного трибунала. Тем более, что командование ВВС, судя по всему, не горело желанием грудью прикрыть решительные действия своего командующего войсками Прибалтийской воздушной обороны. Однако в судьбу полковника авиации вмешался земной Бог страны Советов – Иосиф Сталин, которому о происшествии под Виндаву маршал авиации Вершинин доложил в тот же день.
   Правда, желанный для Федора Ивановича телефонный звонок из Москвы раздался спустя много дней после уничтожения ДС-3, которые показались ему минимум месяцами. Позвонил ему все тот же маршал авиации Вершинин, занимавший в этой истории выжидательную позицию. И сразу же поздравил Шинкаренко с тем, на что тот уже и не надеялся – с присвоением ему звания генерал-майора авиации. И продолжил:
   - Все в твою пользу. Докладывали сегодня Сталину. Кузнецов требовал тебя судить. Булганин и Василевский очень хвалили и защищали… У Булганина я вообще был любимцем… А Сталин ходил-ходил, молчал-молчал, трубку бил-бил, а потом и говорит:
   - Ну, давайте подведем итоги. Я считаю решение командующего товарища Шинкаренко правильным, поучительным для противника, и для наших командующих. У меня только один вопрос: товарищ Вершинин, почему он полковником до сих пор ходит? Разве так можно? Объявите ему, что он генерал…»
   Что касается капитана Григория Осинского, сбившего разведывательный «Дуглас», то он был награжден орденом Красного Знамени.
   Обломки шведского ДС-3 пытались обнаружить не только американцы и шведы, но и советские моряки. Именно с этой целью в районе предполагаемого падения крылатого шпиона много дней утюжили свинцовые воды Балтики десятки военных кораблей. Предпринимались попытки что-то обнаружить и с воздуха. И все это не случайно. Ведь, напомню, ДС-3 был оборудован новейшей американской разведывательной аппаратурой, и полеты этого самолета проходили в условиях высочайшей секретности. Федор Иванович Шинкаренко проговорился, что /помните его «…КГБ мне эти данные постоянно дает»?/ ему было известно о важной секретной миссии шведского самолета. Хотя о ней не знал даже министр обороны Швеции. Оказывается, такие данные советской разведке поставлял военный атташе Швеции в Москве и Вашингтоне Стриг Веннерстрем. Когда его арестовала шведская полиция, он признался, что был завербован Главным разведывательным управлением Советской Армии и в числе другой, передал и информацию о разведывательных полетах «Дугласа». Веннерстрема судили и приговорили к высшей мере наказания, что в Швеции означало пожизненное заключение. Правда, в восьмидесятых годах ХХ века он все же был выпущен на свободу.
   Однако все поиски ДС-3 были безрезультатными. И лишь спустя сорок лет после трагедии в небе Балтики обломки сбитого советским Миг-15 шведского воздушного разведчика попали в рыбацкие сети.
   Есть у этой истории и еще одно продолжение. Узнав о том, что найдена пробитая пулями резиновая лодка с «ДС-3», отвечавший за полет самолета- разведчика генерал шведских ВВС Норденшельд заправил топливом баки собственного истребителя «Вампир» и взлетел в небо над Балтикой искать встречи с советскими МИГами. Не исключено, что именно он и обстрелял над островом Хнума советские истребители-перехватчики, а затем скрылся в облаках.
   В это же время разведку у наших берегов, в полном смысле слова, нахально вел еще один шведский воздушный шпион- самолет-амфибия «Каталина». Пользуясь тем, что советские истребители не могут вести перехват в тумане или в облаках, она в плохую погоду кружила над нашей территорией, прослушивая эфир. Причем, работала «Каталина» в паре с небольшим кораблем, на борту которого находилась радиолокационная станция. Корабль этот все время находился в нейтральных водах. И как только в небо поднимались советские перехватчики, с корабля немедленно сообщали об этом на борт воздушного разведчика, после чего «Каталина», ныряя в облака, благополучно избегала встречи с краснозвездными МИГами. Советские летчики знали, что над ними в облаках гудят моторы амфибии, но ничего поделать не могли. Правда, пару раз советским летчикам удавалось подойти к «Каталине» довольно близко, но приказа сбивать разведчика не было. Ведь опознавательные знаки свидетельствовали о принадлежности самолета к нейтральной Швеции. И они только записывали ее бортовой номер и опознавательные знаки, о которых докладывали начальству. Однако бесконечно долго так продолжаться не могло, потому как для советского военного командования не было секретом, что Швеция, которая по своему международному положению должна была занимать нейтральную позицию в политике, на самом деле в открытую помогала США и НАТО шпионить за Советским Союзом, принимала на своих аэродромах боевые самолеты входящих в Североантлантический блок стран, а в портах – их боевые корабли.
   В июне 1952 года на Балтике начались ученья советской флотской авиации и сухопутных войск. Естественно, это привлекло внимание командования НАТО, что выразилось, прежде всего, в активизации полетов у наших берегов иностранных разведывательных самолетов, в том числе и шведских. Когда они нарушали воздушную границу СССР, на перехват им поднимались наши перехватчики.
   На перехват уже упомянутой шведской «Каталины», в очередной раз вторгнувшейся в советское воздушное пространство, взлетела пара МИГ-15 из состава морской авиации Балтийского флота в составе ведущего Николая Семеринова и ведомого Ильи Яценко-Косенко. Согласно данным с земли, «Каталина» вела воздушную разведку на высоте 4 тысячи метров. Но, выйдя в заданный район и заняв этот эшелон, перехватчики «шведа» не обнаружили.
   Выполнили один маневр, другой – пусто, исчезла «Каталина». О чем летчики доложили на КП и в ответ получили приказ снижаться спиралью. При снижении и увидели истребители внизу наш военный корабль, около которого кружила разыскиваемая ими «Каталина».
   Небо в этом районе было ясное, без тумана. Поэтому заметили МиГи и шведы. И взяли курс на нейтральные воды. Догнать их реактивным машинам было секундным делом.
   Приблизившись к амфибии чуть ли не вплотную, советские летчики стали показывать экипажу «Каталины», чтобы они следовали за перехватчиками. Но шведский летчик делал жесты рукой - «идем прямо» и упрямо пытался уйти из-под опеки МИГов.
   - Нарушитель командам не подчиняется, уходит в нейтральные воды, - доложил на землю ведомый.
   И тогда в эфире прозвучала команда с КП: «Огонь на поражение!»
   Но прежде чем открыть прицельный огонь по «Каталине», ведомый дал очередь перед самым носом амфибии в надежде, что это остудит горячих шведских парней. Только после того, как экипаж самолета-разведчика не среагировал и на такое предупреждение, по нему был открыт огонь на поражение.
   Минутой-другой позже подбитая советскими МиГ-15 «Каталина» была уже на воде. От нее плыла большая красная надувная лодка, а к амфибии полным ходом шел корабль. Подумав, что он – наш, советский, истребители, доложив на землю о выполнении задания, взяли курс на родной аэродром. Что стала с экипажем «Каталины» в дальнейшем, они не знали.
   За сбитый шведский самолет-амфибию, в хвосте которой истребители хорошо разглядели две фотокамеры для ведения разведывательной фотосъемки, морские летчики Николай Семеринов и Илья Яценко-Косенко были награждены орденами Красного Знамени.
   Неспокойно в начале пятидесятых годов было и в небе Дальнего Востока, где иностранными самолетами тоже предпринимались попытки ведения разведки. Причем, американские крылатые шпионы «Нептуны» бесцеремонно вторгались в наше воздушное пространство то над Курилами, то над Сахалином, а то и в непосредственной близости от нашей крупнейшей военно- морской базы на краю земли российской – Владивостока. На то, чтобы сорвать попытки американцев получить данные о дислокации наших войск в этом регионе, уходило много сил и средств. Бывали случаи, когда на требование наших истребителей следовать за ними, воздушный шпион открывал огонь и даже сбивал советские перехватчики. В журнале нарушений Государственной границы СССР, запись из которого воспроизвела в 1993 году «Комсомольская правда», зафиксировано: « 18.11. 1951 года. 14.48. Нарушение государственной границы в районе мыса Гамова. Один МИГ- 15 сбит, упал в районе мыса Льва».
   И хотя в большинстве своем самолеты-нарушители успевали уходить в нейтральные воды еще до подлета наших перехватчиков, потому как дальневосточное воздушное пространство хорошо просматривалось локаторами бороздивших океан вблизи советской границы большого количества боевых кораблей наших вероятных противников, и, прежде всего, США, нередко краснозвездные истребители должным образом наказывали воздушных пиратов с чужими опознавательными знаками на фюзеляжах и крыльях. Так, 13 июня 1952 года стал черным днем для экипажа вторгнувшегося в советское воздушное пространство самолета-разведчика «RB-29» с американской авиабазы на японском острове Хонсю. Поднявшаяся на перехват с аэродрома Унаши пара МиГ-15 из состава ВВС ТОФа успешно осуществила ее перехват. А когда «Суперкрепость» на приказ следовать за советскими истребителями ответила огнем, она была сбита и упала в Японское море в районе бухты Валентин. Все двенадцать членов экипажа, включая майора Сэма Буша, первого лейтенанта Сэмюэля Сервиса и пилота второго класса Дэнни Пилсбери, бесследно исчезли.
    Правда, уже в наши дни в прессе, в том числе и российской, появились сообщения о том, что, якобы, американская разведка получила информацию о содержащихся в трудовом лагере под Хабаровском 12 американских летчиках. Однако конкретными фактами, в том числе и фамилиями летчиков и свидетелей, видевших их на территории Хабаровского края, это сообщение подтверждено не было.
    Еще один « RВ – 29» с восьмью членами экипажа на борту был сбит над морем в этом же районе неподалеку от Владивостока 7 октября 1952 года. А воздушный шпион «Нептун», который полетом у самой воды хотел уйти от советских истребителей, был сбит 6 ноября 1952 года парой ЛА-11 в составе командира звена капитана Лукашова и старшего лейтенанта Щукина в 15 километрах от мыса Овсянкина.
    Как свидетельствует статистика, в 1952 году истребители противовоздушной обороны СССР среагировали только на небольшую часть нарушений нашего воздушного пространства / 34 случая/, сбив при этом три и подбив еще три иностранных самолета- нарушителя, потеряв в воздушных боях свой истребитель – перехватчик и летчика.
   Но это не все наши потери. Американцы в 1952 году сбили в мирном небе Китая советский транспортный Ил-12, на котором летели члены врачебно-летной комиссии ВВС Тихоокеанского флота, а в 1953 году под Владивостоком – пассажирский Ли-2. И провокации в виде полетов боевых самолетов иностранных государств вдоль восточных границ СССР, нарушения нашего воздушного пространства американскими разведывательными самолетами не прекращались.
   15 апреля 1953 года в районе поселка Жупалово, что на Камчатке, объявился американский самолет-разведчик RB-50. Целью его полета были военно-морские базы Тихоокеанского флота, выявление средств советских ПВО в этом районе. Он был перехвачен парой МиГ-15, которая пыталась принудить его к посадке на советской территории. Однако «американец» стал отстреливаться, и был сбит.
   Очередное нарушение государственной границы иностранным самолетом было зафиксировано радиолокационными станциями ТОФа 29 июля 1953 года в 6 часов 44 минуты в 130 милях к югу от мыса Гамова. Курс полета чужака – на Владивосток.
   В 6 часов 56 минут с аэродрома Николаевка были подняты в воздух и направлены для прикрытия Владивостока дежурная пара истребителей МиГ- 17. Пилотировали их морские летчики Александр Рыбаков и Юрий Яблоновский из состава 88-го гвардейского истребительного авиационного полка Тихоокеанского флота.
   Следует заметить, что перехватчики к полетам в условиях облачности, которая наползла на аэродром Николаевка с моря, подготовлены не были. К тому времени командир звена гвардии капитан Рыбаков налетал на самом современном реактивном истребителе чуть больше десяти часов, гвардии старший лейтенант Яблоновский и того меньше – восемь часов, оба летчика имели допуск лишь к полетам в простых метеоусловиях. Впрочем, приблизительно такой же налет на МиГ-17 и аналогичный уровень подготовки был и у других прошедших переучивание на новую авиационную технику летчиков этого полка. В том числе и летчики другой дежурной пары – старшие лейтенанты Беляев и Романов. Но подготовка пары Рыбаков – Яблоновский, судя по всему, вызывала у командования большую уверенность, поэтому именно ее и подняли в воздух на выполнение боевой задачи. И командиры не ошиблись в своем выборе.
   «Совершенно секретно.
   В Президиум ЦК КПСС товарищу Маленкову Г.М., Товарищу Хрущеву Н.С.
   Министру обороны Союза ССР Маршалу Советского Союза Булганину Н.А.
   Докладываю:
   По донесению командующим тихоокеанским флотом, 29 июля в 7 часов 16 минут по владивостокскому времени двумя самолетами-истребителями МиГ-17 Тихоокеанского флота в 15 км к югу от острова Аскольд, в наших территориальных водах был сбит американский самолет-наблюдатель типа Б-50 при следующих обстоятельствах:
   В 6 ч. 44 мин. радиолокационными станциями флота в 130 милях от мыса Гамова был обнаружен неизвестный самолет в направлении на мыс Гамова, Владивосток.
   В 6 ч. 56 мин. с аэродрома Николаевка были подняты в воздух и направлены для прикрытия Владивостока два дежурных самолета МиГ-17.
   Радиолокационные станции флота, продолжая следить за движением неизвестного самолета, в 7 ч. 01 мин. обнаружили его в наших территориальных водах; самолет-нарушитель шел в направлении острова Аскольд на высоте 10.000 метров.
   Для выяснения принадлежности самолета-нарушителя и цели его появления в наших водах в 7 ч. 06 мин. Наши два самолета-истребителя были направлены на встречу с ним.
   В 7 ч. 11 мин. ведущий в паре истребитель /летчик капитан Рыбаков/ обнаружил в расстоянии 10 км. к югу от о-ва Аскольд самолет-нарушитель, оказавшийся американским самолетом Б-50 с красными полосами на киле и опознавательными знаками ВВС США.
   При приближении для опознавания наши истребители были обстреляны самолетом-нарушителем, на ведущем самолете-истребителе были повреждены левая плоскость и передняя часть фюзеляжа.
   Почувствовав удар в фюзеляж и потерю герметизации кабины своего самолета, ведущий летчик капитан Рыбаков на высоте 7.000 метров открыл ответный огонь и приказал ведомому старшему лейтенанту Яблоновскому тоже открыть огонь по самолету-нарушителю.
   В 7 ч. 16 мин. самолет-нарушитель, разрушаясь на части, упал горящим в воду в расстоянии 15км. /8 миль/ к югу от о-ва Аскольд.
   Наши самолеты-истребители возвратились на свой аэродром. На ведущем самолете обнаружены попадания снарядов в левую плоскость и фюзеляж и повреждения шасси.
   По сведениям, полученным в результате радиоперехвата, в 14ч. 20 мин. с аэродрома Мисава /Япония/ по тревоге в направлении к месту происшествия вылетели 4 самолета американской спасательной эскадрильи.
   …Действия наших летчиков считаю правильными, так как в соответствии с требованиями статьи 7 приказа министра обороны № 00117-1953 г. огонь по самолету-нарушителю был ими открыт в то время, когда самолет- нарушитель находился над нашими территориальными водами, то есть над нашей территорией. И проявил враждебные действия в отношении наших самолетов, обстреляв их.
   Главнокомандующий Военно-Морскими Силами адмирал флота Н. Кузнецов.
   29 июля 1953 г.»
   …Первым нарушителя заметил ведущий пары МиГ-17 капитан Александр Рыбаков. Цель – большой красивый самолет с опознавательными знаками ВВС США – шла на пересекающихся курсах ниже истребителей. Перехватчики пошли на сближение с ним, чтобы указать воздушному шпиону на нарушение и вынудить его к посадке на нашей территории. Однако, судя по всему, в планы экипажа американского самолета такой вариант действий не входил, при приближении истребителей бортовой стрелок воздушного шпиона открыл огонь и первой же очередью попал в фюзеляж МиГ-17 капитана Рыбакова. Чтобы избежать очередного попадания, тот бросает свой истребитель влево, затем снова занимает выгодную позицию для атаки и открывает огонь по нарушителю. И поджигает ему левый мотор. Вслед за ведущим, открыл огонь по «американцу» и старший лейтенант Яблоновский. Очереди его бортового вооружения тоже достигают цели. Огромная крылатая машина начинает в воздухе разваливаться на куски.
   В результате попадания пушечной очереди американского «RВ-50» в советский истребитель, произошла разгерметизация кабины пилота, и капитан Рыбаков вынужден был срочно снизиться до безопасной высоты. А по возвращению на родной аэродром, шасси ведущему пришлось выпускать аварийно. Оказывается, кроме этого стрелок самолета-нарушителя почти полностью перебил на этом МиГе тягу элерона. Еще бы на полсантиметра точнее, и истребитель мог потерять управление, тогда летчику пришлось бы катапультироваться над морем. Еще одно попадание – в кабину, рядом с парашютом. Истребитель ведомого никаких повреждений не получил, поэтому посадка старшего лейтенанта Юрия Яблоновского прошла без осложнений.
    Зато были другие сложности. Ведь необходимо было доказать, что «американец» нарушил нашу Государственную границу и был сбит МиГами над советскими территориаль-ными водами. О чем Главком ВМФ регулярно докладывал руководству страны и армии. В частности, 29 июля 1953 года адмирал флота Н. Кузнецов послал военному министру СССР маршалу Советского Союза Н. Булганину шифровку под грифом «Совершенно секретно», в которой сообщал, что «…По данным радиоразведки Тихоокеанского флота, коман-дующий военно-морскими силами США на Дальнем Востоке адмирал Кларк отдал распоряжение выслать корабли в район 55 км к юго-востоку от острова Аскольд для поиска не вернувшегося на аэродром самолета.
   Вылетавший в район предполагаемой гибели Б -50 американский самолет СБ-29 в 20 часов 29 июля донес на авиабазу об обнаружении им обломков самолета Б-50, спасательной шлюпки и семи человек, плавающих около этой шлюпки.
   Двум американским миноносцам и одному крейсеру в сопровождении миноносца дано указание американским командованием следовать в район 55 км к юго-востоку от острова Аскольд для поиска обнаруженных самолетом спасательной шлюпки и людей с самолета Б-50».
   30 июля адмирал флота Н. Кузнецов под тем же грифом «Совершенно секретно» отправил военному министру СССР новую шифровку:
   «Докладываю, что 30 июля с 4 ч. 00 мин. по владивостокскому времени 5 американских военных кораблей, в том числе 1 крейсер и 4 миноносца, производят поиск своего самолета Б-50 в районе 55 км к юго-востоку от о-ва Аскольд.
   По данным разведки Тихоокеанского флота, находящийся в районе поиска американский крейсер 30 июля в 6 ч. 00 мин. доносил своему командованию о том, что один из миноносцев, участвующих в поиске, подобрал с воды второго пилота лейтенанта Джона Роуг, который якобы сообщил, что он и экипаж самолета попали в воду после того, как самолет разбился, и что оставшийся экипаж самолета находится в районе поиска.
   Около 4 ч. 00 мин. в 45 км к югу от мыса Поворотный два американских миноносца подошли к советскому рыболовному траулеру № 423, производящему лов рыбы в этом районе. Американский и японский офицеры, находящиеся на катере, спущенном с одного из миноносцев, пытались получить у траулера сведения, касающиеся самолета Б-50, однако никаких сведений получить не смогли, так как не имели русского переводчика.
   Рыболовный траулер № 423 в 11 ч.00 мин. прибыл в порт Находка.
   …Район обнаружения американских обломков, людей и ориентировочное место подъема в этом районе второго пилота самолета Б-50 расположен в 40-45 км к юго-востоку от того места, где самолет-нарушитель был сбит нашими истребителями.
   Это обстоятельство дает полное основание считать, что самолет был сбит над нашими территориальными водами и при резком планировании с высоты 7.000 м со скоростью 400 км в час в юго-восточном направлении через 6-7 минут упал в район 55 км к юго-востоку от о-ва Аскольд.
   Адмирал флота Н. Кузнецов.
    30 июля 1953 г.».
   Позже выяснилось, что вместе с 11 членами экипажа на борту сбитого разведчика находилось 6 специалистов радиоэлектронной разведки. Спастись удалось лишь лейтенанту Джону Роче /так правильно звучит фамилия второго пилота В-50 – В.У./. Да и у того вскоре обнаружились сильные психические расст-ройства. Еще американским морякам удалось извлечь лишь несколько тел погибших членов экипажа.
   А что же касается морских летчиков капитана Александра Рыбакова и старшего лейтенанта Юрия Яблоновского, то им пришлось исписать гору объяснительных бумаг, докладывать обстоятельства боя многочислен-ным проверяющим. При докладе командую-щему ТОФ адмиралу Пантелееву, тот кивнул на стоящий на его столе белый телефон. Видимо, это был телефон ВЧ, потому как адмирал сказал, что от звонка по нему зависит, арестуют ли пилотов МиГ-17 или наградят орденами. В конце концов, их наградили. Капитана Рыба-кова орденом Красного Знамени, старшего лейтенанта Яблоновского – орденом Красной Звезды. Оба офицера после того воздушного боя налетали на реактивных истребителях не одну тысячу часов, еще много лет с честью служили Отчизне.
   От нескольких человек мне довелось слышать, и даже читать заметку на эту тему в одной уважаемой газете, что в этот же день – 29 июля 1953 – года над Владивостоком советскими истребителями был сбит американский бомбардировщик «Суперфорт-ресс» /«Сверхкрепость» – В.У./ В-29, имеющий бомбовую нагрузку до 9000 кг. И, якобы, при попытке принудить нарушителя к посадке, разгорелся воздушный бой, в ходе которого были сбиты два советских МиГа, летчик одного из них погиб. В-29 был сбит и упал в бухту Золотой Рог, члены экипажа самолета-нару-шителя выбросились на парашютах. Именно этих своих соотечественников и разыскивали побывавшие в средине девяностых на Дальнем Востоке члены американской делегации. Но официального подтверждения такого факта автор не нашел. Скорее всего, речь шла о сбитом вблизи острова Аскольд RB-50 и подбитом, но не сбитом, МиГ-17 капитана Александра Рыбакова. Именно о подробностях того боя расспрашивали в 1995 году по просьбе американцев полковника в отставке Юрия Михайловича Яблоновского в Комиссии при Президенте России по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести. Просто за давностью лет та история, как бывает нередко, стала легендой, обросла домыслами.
   Думается, активизация полетов у наших границ иностранных разведывательных самолетов, в первую очередь США, и даже их какая- то агрессивность в 1953 году вызвана успешно проведенными на Семипалатинском полигоне 12 августа этого года испытаниями советской водородной бомбы. Хотя американ-цы провели испытание своего термоядерного устройства на атолле Элугелуб несколько раньше- 1ноября 1952 года. Но «Майк», как назвали это устройство сами американцы, который выделил при взрыве энергию в 10 мегатонн, т.е. в 500 раз больше бомбы, сброшенной на Хиросиму, нельзя было назвать водородной бомбой, потому как оно представ-ляло собой гигантскую конструкцию размером с двухэтажный дом. Хотя мощность этого взрыва поражала, а поток нейтронов был настолько велик, что удалось открыть два новых элемента – эйнштейний и фермий. В Советском Союзе, где работы по созданию атомной и водородной бомбы велись параллельно, под Семипала-тинском взорвали уже готовую к боевому применению авиационную водородную бомбу, первую в мире. Одним из «отцов» советской водородной бомбы был тогда еще молодой ученый Андрей Сахаров.
   Между прочим, первая водородная бомба послужила причиной бурного развития советской космонавтики. Именно после тех ядерных испытаний ОКБ Сергея Королева получило задание разработать межконтинен-тальную баллистическую ракету для этого заряда. Эта ракета, названная «семеркой», вывела в космос первый искусственный спутник Земли, на ней стартовал первый космонавт планеты Юрий Гагарин.
   Сравнительно спокойным выдался на Дальнем Востоке 1954 год. Возможно, сказалось окончание корейской войны, которая в течение нескольких лет требовала от американцев и их союзников больших моральных и физических сил, привела к большим человеческим и финансовым поте-рям с обеих сторон. Хотя время от времени самолеты-нарушители объявлялись в нашем воздушном пространстве. Так, 4 сентября советские локаторы засекли в районе Находки чужой самолет. На перехват его была поднята пара истребителей МиГ-17 с аэродрома Центральная Угловая. Неопознанной целью оказался американский самолет-разведчик PZY «Нептун». На команды перехватчиков следовать за ними и их предупредительные очереди воздушный шпион не реагировал. Зато, энергично маневрируя, пытался избавиться от опеки МиГов, уйти в нейтральные воды. Пришлось истребителям открыть огонь на поражение. Сбитый «Нептун» упал в 35 километрах южнее острова Островной.
    Однако на западе страны, как стало известно только в наши дни, произошли опасные конфликты, которые лишь чудом не переросли в крупномасштабные военные столкновения мировых супердержав. Хотя не исключено, что именно эту цель и преследовали те, кто послал экипажи в эти полеты. Ведь 29 апреля 1954 года три американских бомбар-дировщика Б- 47 / по другим данным – несколь-ко десятков – В.У./ не только вторглись в воздушное пространство нашей страны. но и углубились на несколько сот километров, вышли на рубеж Новгород- Смоленск – Киев. Специалисты не исключают, что на борту этих самолетов помимо обычного вооружения могли быть и атомные бомбы. Безнаказан-ность этого полета иностранных военных самолетов объясняется слабым техническим вооружением нашей ПВО.
   А в мае 1954 года произошло нарушение воздушной границы СССР в районе Кольского полуострова. Возможно, с целью спровоци-ровать начало третьей мировой войны. Но на этот раз воздушные пираты встретили достой-ный отпор. Они были атакованы советскими истребителями и вели с ними бой над территорией Финляндии. С таким признанием выступил в одной из программ финского телевидения бывший полковник ВВС США Хэл Остин, лично участвовавший в этой операции.
    Как сообщил американский летчик, 8 мая 1954 года три американских разведывательных самолета РБ- 47 взлетели с авиабазы Фэйр-форт, что в Великобритании, и, пролетев над Норвегией, оказались над Кольским полуост-ровом в районе расположения советских ядерных баз. На их перехват вылетели МиГ- 17. Два американских воздушных разведчика смогли быстро покинуть воздушное простран-ство СССР и уйти в Норвегию. А самолет- разведчик, в экипаже которого находился пилот Хэл Остин, вступил в воздушный бой, получил сильные повреждения, но дотянул до своего аэродрома.
   По словам отставного полковника Хэла Остина, задачей экипажей РБ- 47 было вызвать на себя ответные действия советской авиации, и создать тем самым предлог для развязы-вания США ядерной войны. Об этом им сказал перед вылетом сам инициатор чудовищной провокации - командующий стратегической авиации США Кэртис Лемэй, который не подчинился приказу президента Дуайта Эйзенхауэра о запрете таких полетов.
   По мнению ярого антикоммуниста генерала Лемэй, существовавший в то время перевес в ядерном арсенале США над СССР мог обеспечить американцам быструю победу в третьей мировой войне. К тому же, судя по всему, опытный военный хорошо понимал, что такое превосходство может в любой момент исчезнуть. Ведь русские испытали ядерную бомбу, проводили испытательные пуски ракет, способных нести атомные заряды, на подводных лодках, форсировали создание и испытание другой самой современной военной техники.
   Финские журналисты нашли и свидетеля этого воздушного боя – отставного погранич-ника. А также документы в архиве финского МИД с описанием черезвычайного происшес-твия в небе Финляндии. Они были засекречены и не предавались огласке видимо потому, что правительство нейтральной страны не хотело быть втянутым в конфликт между двумя державами, обладающими ядерным оружием.
   Надо сказать, что в 1954 году в США начал серийно выпускаться стратегический бомбар-дировщик «Б- 52», имеющий практический потолок 16.000 м. и дальность полета 12.000 км. Модернизированный, этот самолет и сейчас стоит на вооружении стратегической авиации США. Развернулись работы над бомбардиров-щиком Б-58 «Хастлер», который должен был подниматься на еще большую высоту – 21.000м. А в Англии стали поступать на вооружение реактивные бомбардировщики «Валиант», «Виктор» и «Вулкан с потолком 19.000 м. и дальностью полета 8.000- 10.000 км.
   Учитывая все это, 27 мая 1954 года ЦК КПСС и советское правительство приняли поста-новление « О безнаказанных полетах иност-ранных самолетов над территорией СССР. В нем предписывалось ВПК в срочном порядке создавать высотные истребители и зенитные ракетные комплексы, которые могли бы эффективно вести борьбу с нарушителями воздушных границ Советского Союза. Все это заставляло наших конструкторов и ученых еще более интенсивней работать над созданием новых ракетных и радиотехнических комплек-сов, самолетов для ПВО. В этом же 1954 году сформулировал новые, более жесткие требования для Войск ПВО страны и военный министр СССР Николай Булганин. Он требовал недопущения безнаказанного проникновения иностранных самолетов- нарушителей через государственную границу, быть в постоянной боеготовности к отражению внезапных налетов вражеской авиации в простых и сложных метеорологических условиях, днем и ночью, на всех высотах, в условиях радио- и радио-локационных помех. Эти требования в войсках старались выполнять повсеместно.
   В начале 1955 года летчики Камчатского смешанного авиакорпуса, которым командо-вал Герой Советского Союза генерал- майор авиации Иван Пстыго, сбили вторгнувшийся в наше воздушное пространство самолет-разведчик США RB-47. А буквально через небольшой промежуток времени этот боевой летчик стал, в полном смысле слова, центральной фигурой в событиях, которые могли перерасти в третью мировую войну. По крайней мере, порохом в дальневосточном небе 2 мая 1955 года пахло явно. И неизвестно, во что бы могла вылиться провокация, устроенная американским руководством у дальневосточных границ Советского Союза, если бы не решительные и грамотные действия лишь в апреле назначенного на должность заместителя командующего Сахалинской воздушной армии по противовоздушной обороне генерала авиации Ивана Пстыго.
   Наша справка: Маршал авиации Иван Иванович Пстыго родился в 1918 году. Герой Советского Союза. В Советской Армии с 1936 года. С 1940 года летчик, командир звена. За войну совершил 164 боевых вылета, стал командиром штурмового авиационного полка. Впоследствии – командир авиационной дивизии, авиакорпуса, командующий ВВС Группы Советских войск в Германии, заместитель главкома ВВС. Летал более сорока лет, освоил 50 типов самолетов. Общий налет – более 6000 часов.
   Рано утром 2 мая в квартире заместителя командующего сахалинской воздушной армии по ПВО зазвонил телефон. Первое, что услышал генерал, сняв трубку, это: « В воздухе самолеты вероятного противника. Подходят близко к границе».
   Через несколько минут после этого сообщения Иван Иванович был на командном пункте. Одного взгляда опытного боевого командира на планшет общей воздушной обстановки и экраны кругового обзора локатора было достаточно, чтобы оценить опасность сложившейся в зоне ответствен-ности Сахалинской воздушной армии обстановки. Ведь вдоль нашей границы летели одна за другой пары иностранных боевых самолетов, причем, один из чужаков прошел впритирку с невидимой человеческому глазу, но фиксируемому приборами линией, разде-ляющей государства. В воздухе в непос-редственной близости от госграницы нахо-дилось и пять поднятых по тревоге наших дежурных пар перехватчиков.
   Быстро оценив ситуацию, генерал Пстыго приказал командирам частей ПВО и полным боевым дежурным расчетам КП занять свои рабочие места, вызвать по тревоге на аэродромы летный состав полков, базирую-щихся на Курильских островах и в южной части Сахалина.
   Иностранные самолеты взлетали с аэродромов острова Хоккайдо – Вакканай, Бифука, Момбецу и с американской авиабазы Асахигава. Они подходили к самой границе, некоторое время шли вдоль нее, а затем возвращались на свои аэродромы, чтобы дозаправиться горючим и вновь совершать опасные маневры. Нельзя было исключить, что на борту некоторых из них могло находиться атомное оружие. Поэтому Пстыго задействовал для прикрытия государственной границы пять истребительных авиаполков.
   Как вспоминал тот день сам маршал авиации Пстыго, воздушная обстановка посто-янно менялась. Причем, порой складывалось мнение, что очередная волна чужих самолетов обязательно прорвется сквозь границу и нанесет бомбовый удар по нашим объектам.
   «Видим противника, идущего в направлении Курильских островов. Наши истребители взлетели на их перехват с острова Итуруп», - после такого доклада подчиненных Иван Иванович позвонил в штаб воздушной армии, рассказал о сложившейся ситуации в воздухе. Вскоре ему позвонил командующий воздушной армии. Спрашивает: - Похоже, провокация?
   - Да, провокация. Причем, весьма опасная, - согласился с командармом Пстыго.
   Посоветовав, не дать втянуть наши истребители в воздушный бой, командарм положил трубку, по сути дела возложив всю ответственность за разрешение сложившейся на воздушной границе ситуации на генерала Пстыго. Но как можно гарантировать, что у всех летчиков, баражирующих вдоль границы, выдержат нервы и они не ответят огнем на вызывающие маневры американцев? Или, что крепкие они у американских пилотов, что никому из них не взбредет в голову идея атаковать краснозвездные истребители?
   Количество чужих самолетов у нашей границы увеличилось. Фронт налета расши-рился от рубежа острова Монерон до Куриль-ских островов, что составляло около 400 кило-метров. Причем, самолеты вероятного против-ника энергично маневрировали по высоте, скорости и направлению. Чтобы лучше контро-лировать действия вероятного противника, Пстыго принял решение включить в работу все запасные командные пункты, а боевые рас-четы КП менять через четыре- пять наведений, потому как иначе люди могли от усталости и напряжения наделать ошибок.
   Несмотря на то, что провокация длилась 9 часов, расчеты КП и советские летчики –истребители действовали четко, без ошибок. И умело руководил ими генерал Иван Пстыго. К 15 часам интенсивность авианалетов стала ослабевать, а к 16 часам отметки чужих само-летов и вовсе исчезли с экранов локаторов. К 17 часам произвели посадку на аэродромы базирования и советские истребители.
   Анализ действий американской авиации показал, что крупномасштабная провокация, затеянная на второй день майских праздников, была рассчитана на проверку бдительности советских ПВО. Для этой цели американцы задействовали более 200 самолетов, в том числе новейшие истребители F- 80 и F- 84. Стражи советского неба выдержали такое испытание с честью, не пропустив на нашу территорию ни одного иностранного самолета.
   Наверное, следует сообщить и другие малоизвестные россиянам факты, когда США прибегали не только к подобного рода провокациям, но и к ядерному шантажу, ставя мир на грань катастрофы. Вот только несколько примеров этого.
   В ноябре 1946 года югославы сбивают в своем небе американский самолет- шпион. В ответ Вашингтон угрожает Югославии атомной бомбой.
   В феврале 1947 года США не понравилась ситуация с президентскими выборами в Уругвае, и ядерное оружие используется американцами в качестве «дипломатии принуждения».
   В январе, апреле и июне 1948 года, когда американцев выводит из равновесия разразившийся берлинский кризис, их ядерные силы приводятся в полную готовность к нанесению ядерного удара.
   В июле 1950 года во время войны в Корее стратегические ядерные силы США приводятся в полную боевую готовность в Европе.
   В августе 1954 года Вашингтон считает уязвимой безопасность своих союзников - Японии и Южной Кореи, а поэтому прибегает к атомному шантажу.
   В мае 1954 года американцы недовольны советской помощью Гватемале и вновь регулярно поднимают в небо многочисленные экипажи бомбардировщиков с атомным оружием на борту.
   Забегая вперед, скажу, что к тактике ядерного шантажа США прибегали и в дальнейшем.
   Так, во время Суэцкого кризиса в октябре 1956 года американские стратегические бомбардировщики В-52 с ядерным оружием на борту постоянно весят в воздухе, готовые по команде с земли нанести бомбовый удар в заданном районе.
   В июле 1958 года – две ядерных встряски из- за политических кризисов в Ливане и Иордании. А третья – в этом же месяце во время конфликта между Китаем и Тайванем.
   В мае 1959 года и в июне 1961 года берлинский кризис дает США основания два раза прибегать к «атомной дипломатии».
   В октябре 1962 года стратегические силы американцев приводятся в высшую степень боевой готовности по причине размещения советских ракет на Кубе.
   В апреле 1963 года повышение боеготов-ности стратегических сил США происходит по поводу вывода американских ракет средней дальности из Турции.
   В январе 1963 года козырной картой Вашингтона в игре под названием «ядерная угроза» становится захват американского судна «Пуэбло» Северной Кореей.
   В октябре 1973 года американские страте-гические силы вновь находятся в состоянии повышенной боеготовности в связи с арабо- израильской войной и т.д.
   Этот список можно продолжить. Но вернем-ся в российское небо 1955 года. 23 июня воздушную границу СССР над Беринговым морем нарушил американский воздушный разведчик PZV – 5 “Нептун”. Поднятые на его перехват два советских МиГ- 15 отыскали шпиона в неприветливом северном небе и приказали ему следовать за ними. А когда “Нептун” попытался уйти от них, перехватчики огнем бортового оружия повредили самолет с американскими опознавательными знаками. При попытке совершить аварийную посадку на острове Святого Лаврентия “ американец” разбился. Не обошлось без потерь и с нашей стороны. Один советский летчик вынужден был катапультироваться не долетев до побережья Чукотки, у его истребителя кончилось топливо. Несмотря на то, что температура Берингова моря в это время года весьма низкая, и пилота подобрали только через несколько суток, он остался жив. И это было настоящее чудо, потому как человек в таких условиях погибает от общего переохлаждения буквально через тридцать- сорок минут. Авиационные медики считают, что в таких условиях уцелеть капитану ВВС помогли не только крепкое здоровье и хорошая физическая закалка, но и вера в свои силы и возможности, надежда на то, что его уже ищут и обязательно найдут сослуживцы.
   О том, что иностранные воздушные развед-чики постоянно нарушали нашу воздушную границу на Черном море, вспоминал в своей документальной повести « Последний полет» и прославленный ас Великой Отечественной войны, дважды Герой Советского Союза Арсений Васильевич Ворожейкин, сбивший 52 самолета противника лично, в том числе и немецкий реактивный истребитель- бомбарди-ровщик «Арада», и 13 в составе группы. И даже когда в 1955 году «американец» около десяти минут буквально висел над главной военно- морской базой Черноморского флота Севасто-полем, воины ПВО имели приказ от выше-стоящего командования « По шпиону огонь не открывать».
   Наша справка: Ворожейкин Арсений Васильевич родился в 1912 году в крестьянской семье в Нижегородской губернии. Выпускник Харьковского военного училища летчиков и Военно- воздушной академии. Летчик- истребитель, боевое крещение принял в небе над Халкин- Голом. Над Монголией сбил 6 японских самолетов. Участвовал в советско- финской войне 1939- 1940 г.г. В годы Великой Отечественной войны командовал истреби-тельными подразделениями, неоднократно отличался в воздушных боях. Так, на Курской дуге авиаэскадрилья под его командованием за два месяца боев выполнила 254 боевых вылета. Лично Арсений Ворожейкин сбил в тех боях 19 вражеских самолетов. 7 ноября 1943 года на подступах к Киеву семерка истребителей во главе с Ворожейкиным вступила в бой с 80-ю фашистскими бомбардировщиками, не позволив им выполнить бомбометание по советским войскам. Советские асы сбили тогда 11 вражеских самолетов, 2 из которых уничтожил Ворожейкин. Таких примеров можно привести много. Обе золотые звезды Героя Советского Союза Арсений Васильевич Ворожейкин получил в 1944 году. После войны занимал ответственные командные должности в ВВС и ПВО.
   Справка эта приведена для того, чтобы читатель мог убедиться, что смелости и решительности генералу Ворожейкину было не занимать. И, конечно же, было у него желание должным образом наказать иностранных наглецов, вторгнувшихся в советское небо. Но строжайший приказ Москвы категорически запрещал ему сделать это. Видимо, руко-водство страны боялось, что конфликт в небе Севастополя может спровоцировать атомную войну, к которой СССР в полном объеме готов не был.
   Вспоминая далекий уже теперь 1955 год, следует отметить, что 6 ноября этого года в СССР впервые было проведено испытание водородной бомбы, сброшенной с новейшего дальнего реактивного бомбардировщика ТУ- 16. В США подобное испытание произошло лишь 21 мая 1956 года.
   А еще, в ночь на 29 октября 1955 года в гавани Севастополя взорвался и затонул флагман черноморской эскадры линкор «Новороссийск ». Тогда погибло более 600 моряков. Долгие годы основными версиями этого происшествия были взрыв не вытра-ленной немецкой мины и месть – диверсия итальянских боевых пловцов. Ведь до 1949 года построенный еще в 1914 году линкор «Новороссийск» входил в состав итальянского флота под названием « Джулио Чезаре», т.е. Юлий Цезарь. Сейчас многие специалисты склоняются к выводу, что гибель старого линкора наиболее выгодна была американ-цам, так как «Новороссийск» был единствен-ным кораблем в советском ВМФ, чьи 320-мм. орудия, имеющие дальность стрельбы 32 километра, позволяли вести огонь ядерными боеприпасами. Более того, полный боевой комплект таких крупнокалиберных снарядов мощностью 5 килотонн, был заказан военным заводам. А сам «Новороссийск» с 1953 по май 1955 года прошел модернизацию. Не за этим ли линкором вели наблюдение, искали пути подхода к нему американские воздушные шпионы, о которых поведал в своей книге дважды Герой Советского Союза Арсений Ворожейкин?
   Следует заметить, что во второй половине пятидесятых годов прошлого столетия именно в небе Дальнего Востока американцы пытались прощупать брешь в системе советского ПВО. И нередко платили за свои провокации жизнями экипажей самолетов- шпионов. Так, 18 апреля 1956 года локаторы 60-го радиотехнического полка Дальневос-точной армии ПВО зафиксировали нарушение нашей воздушной границы неизвестным самолетом. На перехват его на самолете МИГ- 15 «бис» вылетел летчик 865-го Краснознамен-ного истребительного полка майор Н. Рубцов. В сложных метеорологических условиях на высоте 12500 метров он обнаружил самолет разведчик «РБ- 47» с американскими опоз-навательными знаками. На команды перех-ватчика нарушитель не реагировал и пытался уйти в сторону государственной границы, но был сбит. За отличное выполнение боевой задачи майор Н. Рубцов был награжден орденом Красного Знамени. Поощрены были и специалисты радиотехнических войск, способствовавшие успешному перехвату воздушного шпиона. Среди них подполковник В. Семенчук, майор В. Наумов, старший лейтенант П. Мучинский, лейтенант А. Колесников и другие.
   Именно на дальневосточных рубежах Советского Союза впервые был обнаружен и квалифицирован как самолет, бомбарди-ровщик или разведчик, новый американский высотный разведчик У-2, на который Пентагон возлагал в большие надежды в воздушном шпионаже. До этого подобные засветки неоднократно фиксировались локаторами советских ПВО, но правильно квалифицировать их не могли, считая атмосферными помехами. Сделали это 1 марта 1958 года специалисты командного пункта 44-го радиотехнического полка 11-ой армии ПВО. Первым засек самолет, летящий на большой высоте с острова Окинава в глубь нашей территории, оператор отдельной радиолокационной роты, дислоцированной в населенном пункте Мариинское, ефрейтор А. Визгерт. В проводке этого самолета - шпиона участвовали также и операторы отдельных радиолокационных рот 47-ой радиотехни-ческой бригады ПВО, дислоцированных в Биробиджане, Есауловке и Мухино рядовые Б. Безруков, А. Завьялов, А. Дигалов и другие. Все они были поощрены командованием. Правда, доклад стражей дальневосточного неба о том полете самолета вызвал некоторое недоумение у московского руководства ПВО. Прежде всего, потому, что данными о наличии у США самолетов, способных достигать такой – более 20.000 метров – высоты, оно не располагало, а наши самолеты на такой высоте еще не летали. Однако в скором времени убедятся в этом, что называется, воочию.
   Наша справка: Самолет У- 2 фирмы «Локхид» создавался с использованием всех достижений научно- технического прогресса специально для разведывательных целей. В авиационные части начал поступать с 1956 года. Всего было построено 55 машин. Конструктивно У-2 – моноплан с крылом большого удлинения. Оснащен одним двигателем с тягой 7650 кг. Нормальный взлетный вес 7800 кг, максимальная скорость полета на большой высоте до 800 км/час, практический потолок около 24 000 м, дальность полета около 6000 км. Экипаж – один человек.
   …У русских нет ни ракет, ни самолетов, которые могли бы достичь высоты полета американского самолета- разведчика У-2 «Локхид», большие, расположенные под прямым углом к фюзеляжу, крылья и мощный двигатель которого помогали ему не только достигать «потолка» полета свыше 20 километров, но и уверенного держали машину в стратосфере. В этом старшего лейтенанта Френсиса Гарри Пауэрса, казалось, убеждали не только создатель чудо- машины Кларенс Джонсон и инструктора ЦРУ с секретной базы авиационного разведывательного подразде-ления «10-10», дислоцированном в Дисбадене, что в ФРГ, но и сама практика полетов само-летов- призраков над территорией Советского Союза.
   Первый такой разведывательный самолет У-2 заводской серии 56-6680 взлетел с аэродрома Даебаден /ФРГ/ 4 июля 1956 года и, выполнив полет над районами Москвы, Ленинграда и Балтийского побережья, благополучно совершил посадку на своей авиабазе. Летчик доложил, что советские ПВО огня по нему не открывали. Судя по всему, советские локаторы, в меру своих тактико- технических данных и небольшого количества их, цель не обнаружили, а визуально увидеть выкрашенный в черный цвет самолет в даже дневной темени стратосферы было невоз-можно.
   Секретные документы свидетельствуют, что снимки, сделанные бортовыми фотокамерами «невидимки» с фокусным расстоянием в 90 сантиметров, поражали специалистов качес-твом изображения. На них можно было без труда различить хвостовые номера на новейших советских стратегических бомбардировщиках Ту- 16 и Ту- 95. Только в июле того года летчики ЦРУ подразделения «10 –10» выполнили пять разведывательных полетов на высоте свыше 20000 метров над СССР, вскрыв многочис-ленные элементы системы советской ПВО, включая позиции радиолокационных станций, принципы ее действия, выявлены аэродромы истребителей- перехватчиков, позиции зенит-ной артиллерии и другие важные оборонные объекты Советского Союза, в том числе и военно- морские базы.
    Были полеты У-2 над советской территорией и позднее. Всего с 1956 по 1960 год таких разведывательных полетов было выполнено около тридцати. Именно благодаря этим вылетам у американцев появились детальные снимки советских ракетных полигонов Капустин Яр и Сары – Шаган, обнаружен полигон Тюратам, который позже станет известен как космодром Байконур. Были сделаны снимки Семипалатинского полигона в момент проведения там ядерного взрыва, секретного аэродрома под Энгельсом, на котором базировались стратегические бомбардировщики ТУ- 16 и М-4, способные нести атомные бомбы, наших новых подводных лодок близ Североморска и т.д. И все американские крылатые шпионы без потерь вернулись на свою базу.
   Конечно, одной из причин такого положения дел было несовершенство советских РЛС, отсутствие сплошного радиолокационного поля над страной. Но, думается, главное было в неверии командования советской ПВО в то, что у противника есть самолет, летавший на высотах свыше 20000 метров, хотя один из наших летчиков видел «невидимку», что называется, воочию. Это случилось в мае 1959 в небе года над территорией Туркестанского военного округа. Тогда единственная имеющаяся в дислоцированном на территории пяти среднеазиатских республик корпуса ПВО радиолокационная станция П- 30 засекла воздушную цель, следующую в стратосфере. На перехват ее вылетел опытный летчик, командир эскадрильи МИГ-19. Не смотря на то, что практический потолок этой машины был 15500 метров, пилоту удалось за счет разгона истребителя и динамической горки «вытол-кнуть» свой МИГ на высоту 17500 метров. И хотя он смог продержаться на ней всего несколько секунд, комэск увидел летящий выше себя на 3-4 тысячи метров самолет. Затем, в ходе вы-вода МИГ- 19 из падения, летчик потерял его из виду. Потерял цель и локатор.
   Вернувшись на родной аэродром, командир эскадрильи нарисовал самолет, который видел в стратосфере: крестообразный, с большими крыльями и небольшими закрылками. Но, прилетевший вместе с комиссией, команду-ющий авиацией ПВО страны дважды Герой Советского Союза генерал- полковник авиации Евгений Савицкий, после многочасовой беседы с командиром эскадрильи, заявил, что тот все выдумал, желая отличиться и получить награду. Это свидетельствовало о неверии высокопоставленной авиационной комиссии в наличии в природе самолета, способного несколько часов лететь на такой огромной высоте, тому же еще, и имеющего прямые крылья, когда в реактивной авиации все прочнее утверждалось стреловидное крыло.
   Впрочем, что там Савицкий. Это была официальная позиция советского правитель-ства. Ведь на заседании Политбюро ЦК КПСС в апреле 1960 года председатель Госкомитета по авиационной технике Петр Дементьев и главный авиаконструктор Артем Микоян заявили, что в мире нет самолетов, которые могли бы 6 часов 48 минут лететь на высоте 20000 метров и выше. В противоположном их не убедили даже данные проводки бомбар-дировщиков- нарушителей нашего воздушного пространства, которыми они пользовались при этом докладе.
   Но это действительно был самолет У-2 того самого разведывательного подразделения «10 –10», часть которого перебазировали на турецкий аэродром Инджирлик. Летали же американские пилоты в целях маскировки и с пакистанского аэродрома в Пешеваре.
   Последний из таких разведывательных полетов над территорией СССР был накануне полета Френсиса Гарри Пауэрса – 9 апреля 1960 года. Но лишь по чудовищному стечению обстоятельства, напоминающих скорее театр абсурда, считавшийся американцами самоле-том-невидимкой «Локхид» У-2 был в тот раз не сбит советской ПВО. Впрочем, судите об этом сами.
   Пока самолет- разведчик фотографировал Семипалатинский ядерный полигон, два пилота советских истребителей- перехватчиков Т-3 / Су- 9/, способных достичь высоты свыше 20000 метров, майор Борис Староверов и капитан Владимир Назаров два с половиной часа просидели в кабинах своих машин в полной готовности к перехвату непрошеного гостя. «Добро» на взлет не поступало по причине отсутствия разрешения вышестоящего штаба воспользоваться после перехвата самолета- шпиона ближайшим от места предполагаемого место перехвата «Сухими» воздушного разведчика секретным аэродромом, извест-ным в среде авиаторов как «Москва- 400». У летчиков допуска на посадку на этот аэродром не было. Когда же пришло такое разрешение, «призрак» уже был вне досягаемости даже сверхсовременных советских Т-3.
   Во время нахождения У-2 над ракетным полигоном Сары- Шаган, охраняемым новей-шим зенитно- ракетным комплексом С- 75, тоже способным «достать» высотного разведчика, выяснилось, что ракетных стрельб там на этот день не планировалось и ракеты находятся на складе, расположенном аж в 100 километрах от боевых позиций.
   А когда «американец» появился над Тюратамом, оказалось, что для базирующихся на местном аэродроме перехватчиков Т-3 на складе нет ракет класса «воздух – воздух». Приняли решение подвесить на самолеты ракеты от МИГ-19 и попытаться с ними перехватить нарушителя. На задание, не смотря на то, что полк лишь приступил к переучиванию на эти самолеты авиаконст-руктора Сухого, ушло два летчика - капитан Дорошенко и старший лейтенант Куделя. Эта неподготовленность летных экипажей и пунктов наведения сказалась на выполнении задания. Взлетевший первым старший лейтенант Куделя не был наведен на цель. А вот капитану Дорошенко удалось на высоте 17500 метров обнаружить нарушителя, который шел километра на три выше его. Более того, Дорошенко на форсаже совершил прыжок вверх до высоты полета «невидимки», но из- за отсутствия навыков полетов на такой высоте, удержать свой СУ-9 на ней не смог. Поэтому и в тот раз У- 2 ушел к иранской границе безнаказанным.
   Зная об успешных полетах «невидимок» над территорией СССР и других стран, Френсис Гарри Пауэрс, которого в полет провожал высокопоставленный сотрудник ЦРУ, командир разведывательного подразделения «10- 10» полковник Вильям Шелтон, вылетая на задание, все же испытывал волнение. Кто знает, не появилось ли у русских новое оружие, способное прервать его полет? Кроме того, ему предстояло выполнить сверхдальний разведы-вательный полет. Он должен был пересечь Советский Союз с юга на север, взлетев в Пешеваре и приземлившись в Норвегии на аэродроме города Боде, выполнить фотог-рафирование ряда важных советских военных объектов. До него никто из подразделения «10- 10» такого не совершал. Но опытному летчику, а ЦРУ других к полетам на самолетах «Локхид» У- 2 не привлекало, удалось рассеять все сомнения и сосредоточиться на выполнении поставленной ему задачи, получившей в стенах Центрального разведывательного управления США название «Оверфлайт» / Перелет/.
    В 5 часов 36 минут 1 мая 1960 года старший лейтенант Пауэрс пересек советскую границу в районе таджикского города Кировобад / сейчас Пяндж/, о чем сообщил в эфир двумя щелчками кнопки «радио» на ручке управления. И услышал в ответ из Пешевара один щелчок, что означало: продолжайте полет в соответствии с планом. Больше с борта У-2 не поступит ни одного звука, ведь все полеты «невидимок» проходили в режиме полного радиомолчания.
   Однако прежде чем продолжить рассказ о полете старшего лейтенанта Пауэрса, хочу еще раз напомнить практически неизвестные абсолютному большинству российских чита-телей страницы истории воздушного шпионажа в небе СССР. Дело в том, что в ходе «военной войны», которая разразилась между двумя супердержавами - Советским Союзом и США - практически сразу после окончания второй мировой войны, и в сферу которой было втянуто много стран, началась величайшая гонка вооружения. Растущая советская военная мощь в сочетании с плотной завесой секретностью, подталкивала американцев к активной разведывательной деятельности. Уже в конце сороковых годов США наряду с традиционными средствами шпионажа - засылкой агентов и вербовкой их в среде советских граждан, промышленным шпиона-жем и т.д.- все шире стали использовать радиотехническую разведку. Важную роль в ней должны были сыграть самолеты- разведчики, которые не только барражировали вдоль советских границ, но и часто пересекали ее, значительно углубляясь на советскую терри-торию.
   Конечно, наивно было бы думать, что не занималась шпионажем в отношении своего потенциального противника наша страна. Думается, разведывательная работа Совет-ского Союза была не менее активной. В том числе и осуществление радиотехнической разведки. Только мы для этой цели шире использовали не воздушные средства, а корабли.
    Не желая обострять международную обстановку, СССР на каждое нарушение своего воздушного пространства иностранными воздушными разведчиками, а это были не только самолеты, но и аэростаты, воздушные шары, реагировал нотами протеста. Правда, на них американцы не реагировали, действуя по принципу «не пойманный – не вор». Тогда с 1950 года наши стали предпринимать попытки уничтожения воздушных шпионов. Как уже говорилось выше, 8 апреля 1950 года над Балтийским морем в районе Лиепаи сбили американский самолет- разведчик RВ- 29. В 1951 году в советском воздушном пространстве было сбито два иностранных самолета- разведчика, а в 1952 и 1953 годах- по три, причем в 1952 году три иностранных самолета- нарушителя были подбиты и неизвестно, дотянули ли они до своих аэродромов.
   Впрочем, по - другому советская авиация действовать и не могла. Ведь в средине пятидесятых годов прошлого столетия авиация США до 500 раз нарушала воздушные границы СССР, причем более 10 раз самолеты – нарушители углублялись на территорию Советского Союза на сотни километров.
   В 1993 году американская телекомпания Эй-Би- Си передала сенсационное сообщение о том, что в пятидесятых- семидесятых годах над территорией СССР были сбиты десятки военных самолетов- разведчиков США. Телекомпания и журнал «Ю.С. ньюс энд Уорлд рипорт», которые работали над этой темой вместе, утверждают, что в результате этого во время «холодной войны» погибло, по меньшей мере, 24 американских летчика и 138 пропало без вести. Согласиться с этими цифрами или опровергнуть их трудно, потому как инфор-мация подобного рода в те годы, да и сейчас, хранится за семью замками.
   Не всегда воздушные схватки между советскими истребителями- перехватчиками и американскими разведывательными самоле-тами заканчивались в нашу пользу. Так, нарушивший 13 ноября 1951 года госграницу на востоке страны в районе мыса Гамова иностранный самолет / предположительно Р-2 Y/ , сбил советский перехватчик МиГ – 15, который упал в районе мыса Льва.
   Но все же на Дальнем Востоке советская ПВО заставила американцев считаться с собой, разведчики США остерегались не только углубляться на нашу территорию, но и подходить близко к нашим берегам и островам. Гораздо хуже обстояли дела на северных, западных и южных границах Советского Союза. Именно эти участки и были выбраны амери-канцами для осуществления глубоких втор-жений в советское воздушное пространство с целью выяснения эффективности нашей ПВО и определения возможности американской авиации по нанесению ядерных ударов по различным объектам СССР. Именно поэтому для таких полетов задействовались не только самолеты- разведчики, но и бомбардировщики. Так, в апреле 1954 года бомбардировщики «Б-47», отрабатывая подходы к объектам предполагаемого ядерного удара, вышли на линию Новгород- Смоленск – Киев. Причем, есть свидетельства, что количество самолетов- нарушителей при этом исчислялось десятками. Американские самолеты были замечены над Ленинградом и даже в небе Подмосковья. 4 июля 1956 года двухмоторный средний бомбардировщик ВВС США пролетел над Минском. Каунасом, Калининградом. На следующий день – 5 июля - самолет такого же типа выполнил полет над Брестом, Пинском, Каунасом, Калининградом. Аналогичное нарушение советского воздушного простран-ства было и 9 июля 1956 года.
   Наша справка: «Б - 47 Е» - средний страте-гический бомбардировщик США, стоял на вооружении авиационных частей американ-ской стратегической авиации. Экипаж – 3 человека, максимальная скорость полета 960 километров в час, практический потолок – 14 000 метров, дальность полета – 10 000 километров. Максимальная бомбовая нагрузка – 10 тонн. Способен нести ядерное оружие.
   Имеется разведывательный вариант самолета RB – 47 с аналогичными тактико- техническими данными. Но вместо бомбового вооружения на нем установлена новейшая разведывательная аппаратура и экипаж увеличен за счет специалистов- операторов.
   Были и другие нарушения воздушного пространства СССР в европейской части страны. Так, 2 сентября 1958 года три советских МИГа сбили в небе над Арменией американский самолет «С- 130». Через двадцать дней представителям американских властей, прибывшим в Ленинакан, были предъявлены для опознания останки шестерых членов экипажа. Идентифицировать удалось лишь четверых. Что случилось с остальными одиннадцатью американскими авиаторами, неизвестно.
   Наша справка: Военно- транспортный самолет «С- 130А Геркулес». Максимальная скорость полета – 640 км/час, практический потолок – 12 200 метров, дальность полета- 4800 км, максимальная нагрузка- 92 человека или 18 тонн груза. Оснащен четырьмя ТРД. Штатный экипаж – 4 человека. Мог исполь-зоваться как самолет дальней радиолокацион-ной разведки. Модернизированный, до сих пор используется в авиации США.
   Почему американский «С- 130» оказался в воздушном пространстве СССР, да еще и с таким большим по численности экипажем, почему не выполнил команды советских истребителей – перехватчиков, теперь можно только догадываться.
   Впрочем, примеров таких провокационных полетов американских бомбардировщиков и воздушных разведчиков над нашей страной можно привести много. И, что самое интересное, именно под их прикрытием вышли на охоту за советскими военными секретами высотные воздушные разведчики У-2. Но об этом чуть ниже.
   Почему же, если полеты американских бомбардировщиков и разведчиков старого типа советское ПВО видело и в некоторых случаях пресекало, то «Локхид» оставался для них невидимым?
   Причин такого положения дел было несколько. Назову главные из них. Во- первых, в конце сороковых – начале пятидесятых годов сеть радиолокационных станций на ряде участков советской границы была развита сравнительно слабо, да и сами РЛС были маломощными. А во- вторых, наши зенитные ракеты и истребители- перехватчики еще не могли эффективно бороться с поступившими на вооружение армии США новейшими реак-тивными самолетами, которые могли летать на больших высотах и скоростях.
   Впрочем, никакие реальные условия коммунистической партией и советским правительством не учитывались. В нашей стране всегда было признаком хорошего тона поиск крайнего, т.е. виновного в тех или иных бедах. Естественно, что в данной ситуации крайним оказывался главнокомандующий войсками ПВО. Не случайно 7 из 11 послево-енных руководителей этого многострадального по причине постоянного реформирования рода войск были сняты с должности – в 1948, 1953, 1954, 1966, 1978, 1987 и 1991 годах.
   Однако на советских военных заводах и полигонах, расположенных в глубинных районах СССР, усиленно создавались сверхзвуковые истребители, которые превосходили новейшие американские и английские образцы, новое ракетное оружие, в том числе и зенитные ракетные комплексы, современные дальние бомбардировщики, способные доставить атомные бомбы в любую точку планеты. Глубинное расположение таких советских объектов не позволяло американской развед-ке добывать данные о наших секретах. Для этой цели и был создан высотный самолет – разведчик «Локхид» У-2. Его турбореактивный двигатель фирмы «Пратт Уитни» мог работать в стратосфере без подпитки кислородом из баков, позволяя самолету летать в диапазоне скоростей от 150 до 900 километров в час. Более того, конструктор самолета Кларенс Джонсон выполнил самолет как планер с размахом крыла в 30 метров при длине самолета 15 метров. Такая конструкция делала самолет не только устойчивым в стратосфере, но и позволяла планировать с выключенным двигателем и тогда воздушный шпион воспринимался локаторами как стая птиц или … непонятное атмосферное явление.
   Впрочем, вернемся к 1 мая 1960 года, когда старший лейтенант Гарри Пауэрс по заданию Центрального разведывательного управления США на высотном самолете – разведчике «Локхид» У-2 пересек советскую границу с целью зафиксировать с помощью бортовой радиолокационной и фотоаппаратуры важнейшие военные объекты Советского Союза. До этого тридцатилетний пилот крылатого шпиона выполнил 27 вылетов на У-2, налетав на нем 500 часов. Однако над территорией СССР оказался впервые.
   Известные американцам места дислокации советских зенитно- ракетных комплексов на полетной карте Пауэрса были обведены жирным синим карандашом и он старался обходить их стороной. Но ни летчик, ни даже в штаб- квартире ЦРУ не знали, что советские ПВО давно уже охотились за «невидимками», и сменили позиции некоторых ракетных дивизионов, расположив их в шахматном порядке с таким расчетом, что выйдя из зоны возможного поражения одного подразделения ПВО, американский воздушный шпион непременно должен был попасть в другой.
   Отработав над полигоном ракетных войск ПВО страны вблизи Сары- Шагана, пилоти-руемый Пауэрсом «Локхид» У- 2 взял курс на Тюратам. К этому времени ПВО этого района были приведены в высшую степень боевой готовности. К перехвату самолета- нарушителя готовились и уральцы.
   Наверное, следует сказать, что о полете самолета- нарушителя сразу же доложили главе государства Никите Сергеевичу Хрущеву. И тот, даже находясь на трибуне мавзолея в момент первомайской демонстрации, что называется, держал ситуацию под контролем, требовал, чтобы военные постоянно докла-дывали ему о полете воздушного шпиона и действиях наших авиаторов и ракетчиков. Это обстоятельство добавляло не только ответ-ственности войскам ПВО, но и нервозности.
    Выполнив съемку Тюратама, Пауэрс взял курс на Челябинск. Следующей целью его был Свердловск. А на перехват его уже готовились идти на МИГ- 19 с аэродрома Кольцово, что Свердловске, переброшенная туда в срочном порядке с одного из аэродромов ПВО дежурная пара истребителей в составе заместителя командира эскадрильи капитана Бориса Айвазяна и летчика старшего лейтенанта Сергей Сафронова.
   Однако, первым вылетел навстречу нару-шителю в сторону Челябинска, волей случая оказавшийся в Кольцово, перегонявший из Новосибирска в Центр боевого применения авиации ПВО Савостлейка, что под Муромом, новейший, с увеличенной дальностью полета истребитель- перехватчик Т-3 /Су- 9/ капитан Игорь Ментюков вместе с напарником капита-ном Анатолием Саковичем. Выбор командо-вания пал на Ментюкова как на более подготовленного летчика. Вот только на перегоняемых «сухарях» не было установлено никакого вооружения, сделать это предпола-галось в Барановичах. А у летчиков отсутствовали противоперегрузочные костюмы и защитные гермошлемы, обязательные для полетов в стратосферу и при выполнении полетов на перехваты воздушных целей. Впрочем, капитану Ментюкову специальное снаряжение вряд ли понадобилось бы, ведь командующий авиацией свердловской армии ПВО генерал- майор авиации Юрий Вовк передал ему приказ «Дракона»/ фронтовой позывной дважды Героя Советского Союза генерал- полковника авиации Евгения Савицкого, командующего авиацией войск ПВО страны – В.У./ уничтожить цель, таранить самолет- нарушитель. Это, по сути дела, означало, что ради политического престижа летчика посылали на верную смерть. И летчик пошел на это задание, что свидетельствует о его высочайшей силе духа, верности воинскому долгу и присяге, героизму. Перед этим у него была лишь одна просьба к командованию: - «Не забудьте про жену и ребенка». Дело в том, что жена капитана Ментюкова в эти дни должна была родить первенца.
   Не вдаваясь в подробности того перехвата, скажу лишь, что таран, к которому летчик был готов, по вине наземного пункта наведения перехват сорвался.
   Первым открыл огонь по У- 2 зенитный ракетный дивизион С-75, которым командовал майор Николай Шелудько. Правда, в тот момент самолет- нарушитель уже вышел из зоны огня дивизиона и стал огибать город. Зато в ней оказался Т-3 Ментюкова. Лишь энергичное маневрирование позволило советскому летчику не быть сбитым своими же ракетами, одна из них взорвалась справа от перехватчика, друга – впереди него. Так капитан Игорь Ментюков второй раз в тот день избежал смерти. Однако мог он встретиться с ней и еще раз, ведь он посадил свою машину на аэродроме Кольцово буквально на последних каплях керосина – после приземления двигатель перехватчика остановился.
   Одному из поднявшихся вслед за Т-3 на перехват шпиона МИГ-19 повезло меньше. Но, сначала уходя из- под огня дивизиона Шелудько, Пауэрс напоролся на другой дивизион - майора Михаила Воронова. Генерал Савицкий считал, что этому способствовал и неудавшийся таран капитана Ментюкова: американский летчик заметил советский перехватчик и, уходя от него, упустил контроль за расположением ракетных дивизионов. Как бы то ни было, но первая же зенитная ракета взорвалась вблизи «Локхида», повредив хвостовое оперение и крылья. Самолет- разведчик стал терять высоту, потерял управляемость. Бороться за жизнь «невидимки» старший лейтенант не стал, как и не стал дожидаться попадания в У-2 второй ракеты. Как только самолет оказался в перевернутом положении, он вывалился из кабины. Хотя по инструкции, в случае вынужденного покидания самолета летчик должен был сначала нажатием специальной кнопки уничтожить имеющуюся на борту секретную аппаратуру, а затем уже катапультироваться. Но, судя по всему, Пауэрс еще до вылета решил этого не делать, видимо, не доверяя коллегам из ЦРУ. И правильно сделал, потому, как среди обломков сбитого высотного разведчика было обнаружено и блок подрыва с дистанционным управлением, изготовленный фирмой «Бекман – Уитлей».
   Уже открыв парашют, старший лейтенант ВВС США Френсис Гарри Пауэрс увидел, как вторая ракета развалила его самолет на куски. Операция «Оверфлайт» продолжалась ровно 3 часа, именно столько, с 5 часов 36 минут до 8 часов 36 минут, находился 1 мая 1960 года над нашей территорией самолет - шпион «Локхид» У-2, и завершилась полным крахом.
   Об удаче дивизиона майора Воронова на КП свердловской армии ПВО не знали, по какой – то причине офицер замешкался с докладом о сбитой цели. Поэтому на дивизионы не поступила команда «отбой боевой тревоге». И это стоило жизни другому старшему лейтенанту – советскому, кстати, ровеснику Френсиса Гарри Пауэрса. Вылетевший первым Сергей Сафронов был сбит ракетой дивизиона майора Алексея Шугаева. А капитан Борис Айвазян сумел энергичным маневром уйти от второй выпущенной этим дивизионом ракеты.
   Старший лейтенант Сергей Сафронов погиб, по сути дела, на глазах многих жителей небольшого уральского городка Верхний Уфалей, которые спешили в это время на первомайскую демонстрацию. Обломки сбитого истребителя МиГ –19 упали в десяти километрах от аэродрома, а неподалеку от них приземлился на парашюте и сам Сергей, но мертвый, с огромной раной в боку. Специалисты считают, что катапульта могла сработать от детонации. А, возможно, что пилот сам в последнее мгновенье успел привести ее в действие.
   Всего в ходе пресечения полета самолета- шпиона, пилотируемого Пауэрсом, зенитными комплексами С-75 было выпущено 14 ракет.
   Об уничтожении «невидимки» и пленении его пилота было немедленно доложено в Москву. Рассказывают, что когда главком Войск противовоздушной обороны страны маршал Советского Союза Сергей Бирюзов доложил об этом стоящему на трибуне Мавзолея с хмурым лицом Никите Хрущеву, тот сразу заулыбался и, сняв с головы свою серую шляпу, стал радостно размахивать ей. Потому пожал маршалу руку и поздравил с прекрасной новостью.
   Наверное, следует подчеркнуть, что уничтожение самолета- шпиона У-2 было своеобразным престижем для Советского Союза. Ведь до этого, как уже рассказывалось выше, эти крылатые шпионы, невидимые для нашей ПВО, безнаказанно летали вдоль и поперек страны. Впрочем, как и многие другие иностранные самолеты- разведчики. Хотя еще в 1955 году на одном из международных приемов, проходящем в Москве 24 июня после воздушного парада, первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев пообещал сбивать воздушных шпионов. Очевидцы рассказывают, что было это так. Произносив-ший длинный тост «в защиту мира» склонный к импровизации Хрущев неожиданно остановил-ся и, повернувшись к главе американской делегации генералу Туайнингу, спросил: - Сегодня мы показали вам нашу авиацию. Хотите посмотреть наши ракеты?
   - Да, - быстро отреагировал американец.
   - А мы вам их покажем, - весело продолжил Никита Сергеевич, - Только сначала покажите свои самолеты, и прекратите посылать в наше воздушное пространство нарушителей. Непрошеных гостей будем сбивать…
   Не дожидаясь пока глава советского государства закончит свою речь, американский военный атташе полковник Меарнс выплеснул рюмку под ближайший куст.
   Хрущев обыграл и это: - Вот я тут о мире и дружбе, а ваш военный атташе что делает?
   Меарнс был вынужден выпить огромный «штрафной» фужер водки, после чего быстро удалился.
   И лишь 1 мая 1960 года американцы по-настоящему почувствовали, что советский лидер тогда не шутил и сдержал свое слово. Советский Союз, сбив казавшийся неуязвимым высотный самолет- разведчик, показал всему миру, что обладает современным оружием, совершенной системой ПВО и не позволит больше никому безнаказанно вторгаться в ее воздушное пространство.
   Что касается американцев, то сначала они умалчивали факт пропажи своего воздушного шпиона, затем появились сообщения о пропа-же научно- исследовательского самолета, выполняющего полету на больших высотах, позже официальные лица США заговорили о том, что этот самолет, возможно, заблудился и случайно оказался над территорией Советского Союза и т.д. Одним словом, события по поводу признания факта нарушения государственной границы развивались приблизительно по такому же сценарию, как действовало советское правительство после уничтожения «Боинга – 747» рейса КАЛ- 007, нарушившего нашу воздушную границу 1 сентября 1983 года.
   Специалисты обнаружили среди обломков сбитого «Локхида» У-2 фотооборудование и непосредственные результаты фоторазведки, которую выполнял пилот. В том числе и фотоаппарат модели 73-В, предназначавшийся для выполнения воздушного фотографиро-вания полосы местности с больших высот. Была найдена и аппаратура радиопротиводействия, которая могла создавать помехи радиолока-ционным станциям перехвата и прицеливания истребителей. У самого американского летчика, кстати, задержанного простыми советскими людьми, были изъяты бесшумный полуавтоматический десятизарядный пистолет новейшего типа и 205 патронов к нему, а также булавка с ядом. На ее игле содержалось вещество, относящееся к группе кураре, т.е. наиболее сильно и быстро действующего из всех известных ядов. Если бы Пауэрс укололся этой булавкой, то умер бы практически мгновенно. Но старший лейтенант ВВС США к такому приему «выхода из игры» прибегать не стал, как и раньше не стал нажимать кнопку подрыва секретной аппаратуры, после чего, на самом деле, в кусочки бы разлетелся весь самолет вместе с летчиком.
   На суде американский летчик- шпион вел себя, мягко говоря, непорядочно. В своих воспоминаниях Пауэрс признавался, что в суде он просто валял дурака: «Я понимал, что полет на самолете без опознавательных знаков является нарушением международного права. Но я не намеревался признаваться в этом…
   Короче говоря, я делал вид, что был не шпионом, а просто воздушным жокеем, кото-рому платили за полеты по определенному маршруту и который включал и выключал аппаратуру, как было указано на карте, не имея понятия о последствиях своих действий и не испытывая при этом любопытства».
   Судя по всему, Френсис Пауэрс очень боялся, что кровожадные русские, как преподносила советских людей жителям США американская пропаганда, обязательно расстреляют его. К тому же и обвинение советским судом ему было предъявлено по «расстрельной статье». А то, что и во время следствия советское правительство разрешило приехать в Москву родителям, жене и сестре, американский пилот воспринял как пропаган-дистский трюк. Вот как описывал первое свидание с родней после суда сам Пауэрс: « В комнате, куда меня ввели, уже находились мои мать, отец, сестра Джессика, Барбара и ее мать. Я не смог справиться с собой. Увидев их, я не выдержал и зарыдал…
   Посредине комнаты стоял накрытый стол: бутерброды, икра, свежие фрукты, содовая вода, чай… Большей частью это был обычный, ничего не значащий домашний разговор, но я уже целых три с половиной месяца так не разговаривал. Приветы от сестер, племянниц и племянников. Обсуждения: продавать ли машину? Арендовать или покупать дом? Переправлять ли мебель из Турции / где Пауэрс с женой жил перед своим последним шпионским полетом – В.У./?
   … Мы пытались строить планы, но слишком многое еще оставалось неясным. В будущем, когда меня переведут в лагерь, жена могла бы поселиться неподалеку и навещать меня. Поэтому Барбара уже сейчас хотела остаться в Москве и устроиться на работу в американское посольство… Через родных я передал сообщение прессы…»
   Надо сказать, что советский суд был весьма гуманен к воздушному шпиону. Он получил минимально допустимый срок, предусмот-ренный статьей, по которой ему было предъявлено обвинение – 10 лет лишения свободы. Три года из этого срока он должен был провести в тюрьме, а оставшихся семь лет – в колонии.
   « Моей первой реакцией на приговор было чувство безудержной радости, - вспоминал позже Пауэрс, - будто бы я задыхался и вдруг смог глубоко вздохнуть. Меня не расстреляют!.. Я не слышал остального. Я искал глазами своих близких, но в смятении не мог разглядеть их…»
   Однако сотруднику ЦРУ старшему лейтенанту ВВС США Гарри Френсису Пауэрсу вновь повезло, во Владимирском централе он провел совсем немного времени, чуть более полутора лет. Уже в 1962 году на берлинском мосту Глинике его обменяли на советского разведчика полковника Рудольфа Абеля. За каждый месяц, проведенный в советской тюрьме, правительство США выплатило своему воздушному пирату по 2500 долларов. По тем временам это были огромные деньги.
   При этом нельзя сказать, что на родине старшего лейтенанта Пауэрса встретили с распростертыми объятиями. Как уже в наши дни вспоминал сын летчика- шпиона Фрэнсис Пауэрс- младший, в ЦРУ его отца допрашивали так же интенсивно, как и в КГБ, по 16 часов в сутки. Такие допросы прекратились лишь после того, как за воздушного шпиона вступился конгресс США.
   Некоторое время пилот У-2 был летчиком- инструктором на одной из баз ВВС в Калифорнии, а затем пилотом вертолета в телекомпании Эн- Би- Си. 1 августа 1977 года он и телеоператор этой компании разбились, снимая с воздуха автопроисшествия в дорожных пробках. По чьей – то халатности / а может специально?/ в баки вертолета залили слишком мало топлива.
   Рассказывая о судьбе пилота У-2, было бы несправедливо не упомянуть и о судьбе тех, кто прервал его полет. Погибший пилот МИГ- 19 старший лейтенант Сергей Сафронов был награжден орденом Красного Знамени. Но в напечатанном Указе Президиума Верховного Совета о награждении отличившихся в унич-тожении самолета – шпиона У-2 не было положенной в таком случаи приписки «посмер-тно». О потерях советское правительство и ЦК КПСС предпочли умолчать. А вот капитан Борис Айвазян, лишь благодаря счастливой случай-ности и большему летному опыту избежавший судьбы Сергея Сафронова, ничем награжден не был. У него долго допытывалось авиационное начальство и сотрудники особого отдела, почему погиб ведомый? Хотя ответ лежал на поверхности: виной всему - несла-женная работа авиации, наземных пунктов наведения и зенитных ракетных дивизионов, некомпетентность командиров. После опубли-кования Указа, командир полка подошел к Айвазяну и виновато сказал: - «Что ж, Сереже награда- орден, а тебе - жизнь…» В этом же году Борис в звании майора уволился в запас. Окончил Московский лесотехнический институт и работал в научно- исследовательском институте, а потом на кафедре вычислительной техники Московского коммерческого института. Он женился на вдове погибшего товарища Анне и воспитал вместе с ней сына Сергея – Александра.
   После несостоявшегося тарана офицер Игорь Ментюков освоил еще немало типов сверхзвуковых истребителей, в том числе и МИГ- 25. В 1977 году с должности начальника боевой подготовки истребительной авиацион-ной дивизии полковник Ментюков уволился в запас. В авиационном строю его сменил сын Евгений, который окончил Харьковское авиационно- техническое училище.
   Орденов Красного Знамени были удосто-ены командиры зенитных ракетных дивизио-нов майор Михаил Воронов и капитан Шелудько, чьи ракеты достали самолет- невидимку «Локхид» У-2. Всего орденами и медалями было награждено 21 человек.
   Кстати, в связи с уничтожением в советском небе американского воздушного шпиона У-2 разразился страшный политический скандал. Первый секретарь ЦК КПСС, председатель Совета министров СССР Никита Хрущев отменил свой визит в США, который намечался на 16 мая. Президент Соединенных Штатов Америки Дуайт Эйзенхауэр в ответ отменил свой официальный визит с Советский Союз. Сорвалось парижское совещание руководи-телей четырех великих держав - СССР, США, Франции и Великобритании. Намечавшееся потепление в отношениях России и Америки вновь сменилось политическим холодом.
   Чтобы завершить эпопею с наглыми по своей сути разведывательными полетами У-2 над территориями социалистических стран, скажу, что вскоре один из базировавшихся с 1957 года на острове Окинава « черных джетов», как еще называли «Локхид» У- 2 японцы, был сбит советской ракетой в небе Китая. Теперь сказать трудно, умышленно или не зная предназначение ее, нажал на кнопку «уничтожения секретной бортовой разведыва-тельной аппаратуры», которой не воспользо-вался Пауэрс, пилот этого воздушного шпиона – китаец американского происхождения. Естественно, мощный взрыв, разнесший самолет на кусочки, не оставил ему шанса на жизнь.
   Еще один У- 2, который пилотировал признанный ас воздушной разведки майор Рудольф Андерсон, проявивший себя еще во время войны в Корее, сбил в разгар Карибского кризиса в небе над Кубой 27 октября 1962 года первой же ракетой зенитного комплекса С- 75 «Десна» дивизион майора Иван Герченова, дислоцированного в районе города Банес. Вторая ракета, пущенная для страховки, развалила уже неуправляемого воздушного шпиона на мелкие кусочки.
   На основании доклада об этом проис-шествии командующего группы советских войск на Кубе генерала армии Иссы Плиева, министр обороны СССР маршал Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский в 10 часов 45 минут 28 октября направил следующий доклад главе государства:
    « Сов. секретно.
    Товарищу Хрущеву Н.С.
   Докладываю. 27.10. 1962г. самолет У-2 на высоте 16 000 м. в 17 часов московского времени вторгся на территорию Кубы с целью фотографирования боевых порядков войск и в течение 1 часа 21 минуты прошел по маршруту Ягуахай, Сьего- Деавила, Камагуэй, Монсани-льо, Сан- Луис, Гуантенамо, Престон.
   В целях недопущения попадания фото-документов США в 18.20 московского времени это самолет был сбит двумя зенитными ракетами 507 зенрап на высоте 21 000 м. Самолет упал в районе Антилья. Организованы поиски.
   В этот день было 8 нарушений самолетами США воздушного пространства Кубы.
    Р. Малиновский.
    28 октября 1962 года. 10.45 м.»
   Кстати, найденное тело пилота сбитого «Локхида» У-2 Рудольфа Андерсона было передано кубинцами представителям США.
   Пожалуй, только после этого случая американцы поняли, что там, где стоят советские зенитные ракеты, пролет даже таким высотным разведчикам как У-2 заказан. Да и после появление на вооружении американ-ской армии более современных воздушных разведчиков СР- 71, крылатые пираты пред-почитали подглядывать за нашей территорией не пересекая границы. Хотя, безусловно, полностью исключить случаи нарушения воздушной границы Советского Союза, а потом и России, не удалось.
   Наша справка: Стратегический разведыва-тельный самолет СР-71 «черная птица» был принят на вооружение ВВС США в 1966 году. Всего построено 30 машин. Конструктивно СР-71 – моноплан с дельтовидным крылом и двухкилевым оперением. Планер самолета выполнен из титановых сплавов. Взлетный вес почти в десять раз больше, чем у У-2 – 77 100 кг. Практический потолок около 24 000 м, максимальная дальность – 4800 км, макси-мальная скорость – более трех скоростей звука. При полете на больших скоростях аэродинамический нагрев обшивки самолета достигает 315 градусов Цельсия в носовой части и 594 – в киле. При скорости, втрое превы-шающей скорость звука, длина фюзеляжа СР- 71 увеличивается на 7,5 см. Оснащен самой современной разведывательной аппаратурой. Для примера можно сказать, что с высоты 24 000 м она позволяет охватить съемкой территорию площадью 155 000 квадратных километров.
   Но это было позже, а тогда, в 1960 году, несмотря на большой международный скандал, который был вызван уничтожением воздушного шпиона У-2, спустя всего два месяца американцы вновь предприняли попытку нарушения советской воздушной границы. Видимо, посчитав прерванный полет Пауэрса случайностью, 1 июля 1960 года они отправили в разведку, на этот раз над Баренцевым морем, РБ- 47. Самолет принадлежал авиационному подразделению американской военно- стратегической разведки, которое дислоци-ровалось на американской военной базе Брайз- Нортон в Англии. На перехват его на истребителе МИГ- 19п вылетел военный летчик 1- го класса капитан Василий Поляков. Обнаружив нарушителя, советский истреби-тель предпринял попытки заставить «америка-нца» следовать за ним на ближайший аэродром. А когда незваный гость предпринял попытку оторваться от навязчивого хозяина, да еще и огрызнулся огнем, открыл огонь и «мигарь». РБ- 47 рухнул в холодные волны северного моря восточнее мыса Святой Нос. Двоих пилотов подобрал находящийся поблизости наш траулер, потом был найден труп еще одного члена экипажа воздушного шпиона – майора ВМФ США Уилларда Палма. Что стало с остальными тремя пилотами – неизвестно. Скорее всего, они погибли или еще в воздухе, или в ледяных даже летом волнах северного моря. Что ж касается подобранных 1 июля 1960 года советским рыбацким судном в Баренцевом море лейтенантов ВМС США Джона Маккоуна и Брюса Олмстеда, то их после допроса советскими контрразведчиками, через семь месяцев 21 января 1961 года передали американской стороне. Это был жест доброй воли главы Советского государства Никиты Сергеевича Хрущева по отношению к только что вступившему в должность президента США Джону Кеннеди.
   Между прочим, когда в полку проявили пленку фотоконтроля атаки советского истребителя на американский воздушный разведчик, один из специалистов предположил, что сбит был вовсе не вероятный противник, а наш дальний бомбардировщик Ту-16. К счастью, на отпечатанном снимке все же ясно просматривался «чужак». Но после того, как военного летчика 1-го класса капитана Полякова в срочном порядке вызвали в Москву, сослуживцы стали шутить: - Или Героем из столицы вернешься или в кутузку угодишь.
   Да еще и напуганная таким вызовом жена была настроена трагично, все время твердила: - Посадят тебя, Вася, в Москве.
   И хотя Поляков был уверен, что воздушного нарушителя он сбил в над нашей территорией, и ни о каком Ту-16 и речи идти не может, на душе у него, что называется, кошки скребли. У нас с американцами, вроде бы, отношения налаживаются, а он из разведчика завалил. Но все обошлось благополучно. Советский летчик за успешный перехват самолета - нарушителя был награжден орденом Красного Знамени.
   Кстати, Василий Поляков был в числе тех летчиков, кто поднимался на перехват У-2, который пилотировал Гарри Френсис Пауэрс. Тогда встреча советского перехватчика и американского воздушного шпиона не состоялась, «Локхид» до Кольского полуос-трова не долетел. А несколько позже выпускник Армавирского военного авиационного училища летчиков ПВО капитан Поляков все же встретился и прервал полет другого воздушного пирата. Хотя и этот поединок тоже мог не состояться. Ведь в готовности к немедленному взлету тогда на аэродроме находился и пилот соседнего полка, имевшего на вооружении более современный, высотный перехватчик СУ-9. Однако пилоту «сушки» предстояло еще надеть гермошлем, выполнить ряд других операций с высотным оборудованием. На МИГ- 19 этого делать было не надо, да и сам капитан Поляков и авиаспециалисты данного истребителя техник – лейтенант Денисенко и механик сержант Хороший оказались расто-ропнее. Поэтому первым на перехват взлетел МИГ.
   Много еще потом полетов было у истре-бителя Полякова. Но, конечно же, самым памятным остался тот бой с американским РБ- 47. Уволившись в запас в звании майора, он переселился доживать старость с берега холодного Баренцева моря на берег теплого и ласкового Черного моря, в Севастополь.
   После этого случая интенсивность нарушений советских границ в разведы-вательных целях с воздуха несколько ослабла. Но полностью не прекратилась. Наш потенциальный противник стал использовать для этого оснащенные специальной аппара-турой воздушные шары и аэростаты. Они тоже доставляли немало хлопот советским ПВО.
   Один из первых таких автоматических дрейфующих аэростатов /АДА/, следовавший на высоте около 10 000м, уничтожил в небе над Черновцами командир отдельной эскадрильи МИГ- 17п капитан Савичев, затратив на это всего 9 снарядов. Такой результат свидетель-ствовал о высоком профессиональном мастерстве воздушного бойца, потому как воздушные шары и аэростаты в силу своего малого размера и малой скорости движения представляли сложную цель для атаки скоростных реактивных истребителей.
   Пожалуй, наибольшее количество наруше-ний нашей государственной границы воздуш-ными шарами и АДА происходило в евро-пейской части страны. Но «не забывал» потенциальный противник и Дальний Восток. Приведу лишь несколько примеров этого.
   В 20.00 4 октября 1962 года была сыграна «тревога» в дислоцированной на Камчатке зенитной ракетной бригаде. Оказалось, что локаторы обнаружили на большой высоте иностранный аэростат, который проследовал через несколько секретных военных объектов и, наверняка, выполнил фотосъемку их, осуществил радиотехническую разведку. Поступил приказ уничтожить эту воздушную цель. И аэростат через двадцать три минуты был сбит одним из дивизионов первой же ракетой.
   18 августа 1966 года по данным РЛС 129-ой радиотехнической бригады летчиками 171 –го Тульского Краснознаменного истребительного авиационного полка был сбит воздушный шар- шпион. В этом же году экипаж истребителя – перехватчика ЯК- 28п в составе командира звена военного летчика 1-го класса капитана А.В. Корякина и военного штурмана 1-го класса капитана Е.Е. Шишова из 821-го ордена Суворова третьей степени истребительного авиационного полка одной ракетой сбил иностранный шар- шпион в районе г. Свобод-ный.
   29 октября 1967 года летчики 865-го истребительного авиационного полка капитан Н.И. Автушко на истребителе МИГ- 17, майор А.Н. Лысюра и капитан И.И. Плахатник на истребителе СУ-9 уничтожили в небе Камчатки автоматический дрейфующий аэростат.
   3 июля 1973 года военный летчик 1- го класса капитан Блинов осуществил перехват и уничтожил АДА, летящий на высоте 21 000 м…
   Впрочем, таких примеров можно привести великое множество. Но вместе с аэростатами продолжали, пусть и не так часто как в пятидесятые годы, нарушать наши границы и иностранные самолеты.
   В те годы в ряде социалистических стран со времен Великой Отечественной войны еще оставались советские войска. Самой крупной по численности и мощи была Группа советских войск в Германии /ГСВГ/. Здесь дислоциро-валось несколько полнокровных, хорошо вооруженных и оснащенных самой современ-ной техникой армий. Тогда бытовало мнение, что ГСВГ достаточно суток, чтобы сломить сопротивление НАТО и дойти до Ла- Манша. Думается, это было близко к истине.
   Постоянная боевая готовность войск и их способность решить любую боевую задачу поддерживалась частыми ученьями и тренировками. Естественно, потенциальным противниками из блока НАТО хотелось как можно больше знать о советской технике и выучке войск, отрабатываемых на полигонах и стрельбищах вопросах, тактических приемах, применяемых при отработке тех или иных учебно- боевых задач. Это любопытство и заставило руководство НАТО послать весной 1964 года свой крылатый разведчик RB -66 воздушное пространство Восточной Германии Магдебургского полигона.
   Наша справка: Самолет – разведчик США « RB – 66» изготовлен на базе легкого тактического бомбардировщика «В- 66». Максимальная скорость полета – 1050 километров в час. Практический потолок – 13 700 метров, дальность полета – 5 000 километров. Имеет в турбореактивных двигателя мощностью по 4500 кг.
    Вот как вспоминает те события Герой Советского Союза маршал авиации Иван Пстыго, человек, как вы уже помните из приве-денного выше эпизода борьбы с воздушными нарушителями советских госграниц, решите-льного:
   « Весной 1964 года проводились крупные ученья Группы советских войск в Германии /ГСВГ/. На них прибыла большая группа военачальников во главе с Маршалом Советского Союза А.А. Гречко и Главным маршалом авиации К.А. Вершининым / соответственно, министром обороны СССР и главкомом ВВС – В.У./. Основные события разворачивались на самом крупном в ГДР Магдебургском полигоне. «Противоборствую-щие» армии представлялись дивизиями. С каждой стороны действовала авиация, поддерживая и прикрывая войска.
   И вот, когда до начала «боевых действий» изготовившихся войск оставалось несколько минут, мне, заместителю главкома ГСВГ по авиации, докладывает мой заместитель генерал И.Ф. Модяев:
   - В воздухе самолет- нарушитель, имеет скорость… высоту… курс… в квадрате…
   Этот доклад слышит главком ГСВГ генерал армии И.И. Якубовский, стоящий рядом, и говорит: - Передай своим летчикам – пусть получше разберутся и, если действительно противник, то атакуют.
   Для меня обстановка была ясна.
   - Вас понял, товарищ главнокомандующий, - отвечаю и отдаю приказ на свой КП: - Нарушителя сбить!
    Проходит несколько минут, Модяев докладывает: - Нарушитель атакован.
   И тут же: - Видим один парашют, два парашюта, три, четыре…
   Якубовский вскакивает со стула и резко произносит: - Ну вот, сбили транспортника, черти полосатые…
   Волнение и огорчение главкома понятно – ведь только недавно подписано четырехсто-роннее соглашение о свободных пролетах через границу ГДР пассажирских самолетов. Правда, о таких полетах стороны должны предварительно уведомлять друг друга. Мы же, естественно, заявили всему Западу о запре-щении полетов в районе учений. Но тем не менее...
   С командного пункта ВВС ГСВГ сообщают: « Сбитый самолет упал в расположении наших войск, подготовившихся к атаке. Самолет оцеплен. Парашютисты пленены. На место вылетел Модяев».
   На КП обстановка тревожного ожидания.
    Действуя весьма оперативно, Модяев осмотрел обломки самолета- нарушителя, забрал довольно крупную деталь с маркиров-кой РБ- 66 – США и на вертолете прибыл на наш КП, вызвав оживление присутствующих.
   - Ну, что там у вас? – раздраженно заметил маршал Гречко, явно недовольный «посторон-ним» оживлением как раз в тот момент, когда он намеревался дать команду на начало «сражения».
   Якубовский докладывает: - Товарищ Маршал Советского Союза, наши летчики сбили самолет – нарушитель воздушного пространства ГДР. Экипаж самолета в количестве четырех человек пленен.
   -Как это четыре человека? – вскинулся Гречко…- Наверное, транспортника сбили, герои?..
   Я выступаю вперед, выручаю своего главкома: - Никак нет, сбит РБ-66 – основной разведчик США. Вот деталь от него, привезенная генералом Модяевым с места падения.
   Гречко посмотрел деталь и говорит: - Тогда другое дело. А где экипаж?
   - Двое взяты невредимыми, один сильно покалечен, направлен в лазарет, а четвертый разбился при падении - не полностью раскрылся парашют…
    Гречко поднимается во весь свой огромный рост и с удовлетворением произ-носит: - Молодцы! Ознаменовали начало учения настоящим делом, спасибо!
   Он подал сигнал, и начались заплани-рованные учения.
   После мы проанализировали эпизод, как говорят дипломаты, в контексте с происхо-дящими событиями. Что же произошло?
   О том, что в ГДР объявлены крупные военные учения, на которые прибыли видные военные руководители из Москвы, из всех стран Варшавского договора, было, конечно, известно и на Западе. Там и был снаряжен самолет- разведчик, оснащенный новейшей фото- и киноаппаратурой, радиолокационными станциями и другими средствами, способными зафиксировать все происходящее на наших учениях. РБ – 66 летел с максимальным числом членов экипажа, необходимым для обслужи-вания различной аппаратуры, очевидно, надеясь проскочить незамеченным в сутолоке учений с участием крупных сил авиации, и привести своему командованию богатые «подарки».
   Летчик- истребитель Зиновьев, сбивший нарушителя, был награжден орденом Красного Знамени. Награду получил и его ведомый.
   Что касается членов экипажа американ-ского самолета- разведчика, то они после соответствующих процедур были переданы американским властям. А летчику, который сильно повредил позвоночник, ударившись при прыжке с парашютом о хвост своего самолета, хирурги военного госпиталя ГСВГ сделали сложную операцию. Он выздоровел. И когда за ним прибыла делегация, чтобы в установ-ленном порядке забрать пленного, родствен-ники, входившие в ее состав, горячо благо-дарили и наших врачей, и наше командование.
   В июле 1968 года в дальневосточном небе едва не произошел инцидент, по масштабам равный тому, который произошел в этом же регионе в ночь на 1 сентября 1983 года. Правда, на борту огромного пассажирского лайнера, который пятнадцатью годами ранее без разрешения и предупреждения вторгся в наше воздушное пространство, были не гражданские пассажиры, а военные.
    В тот день 1 июля 1968 года на аэродроме 11-ой армии ПВО «Буревестник», что распо-ложен на крупнейшем острове Курильской гряды Итуруп, шли плановые полеты. Взлетали и словно растворялись в синеве летнего неба, покрытого легкими облаками, краснозвездные МИГи, чтобы, открутив в вышине над Тихим океаном «бочки» и «иммельманы», другие фигуры высшего пилотажа, вновь приземлиться на бывшем японском аэродроме. Были запланированы и выполнялись в ту летную смену и перехваты воздушных целей. Но в роли «противника» в них выступали однополчане. И уж никто из авиаторов не мог предположить, что вместо учебного ему предстоит выполнить перехват реального самолета- нарушителя государственной границы СССР. Руководил полетами исполняющий обязанности команди-ра истребительного авиационного полка военный летчик 1-го класса подполковник Ярослав Хиров.
   В разгар полетов подполковник Хиров получил сообщение, что воздушное простран-ство СССР нарушил иностранный самолет. Он на 200 километров углубился на нашу терри-торию и летел непосредственно над россыпью Курильских островов, кстати, напичканных в то время радиотехническими средствами ПВО. Этот самолет летчикам полка ПВО необходимо перехватить и по возможности посадить у себя на « Буревестнике».
    Подполковник Хиров поднял на перехват нарушителя лучших асов своего полка капита-нов Мороза, Ветушко, Александрова и Игонина во главе с командиром эскадрильи капитаном Сальниковым.
   Истребители отыскали крылатую громадину без особого труда. И хорошо рассмотрели гражданские опознавательные знаки на его плоскостях и фюзеляже. Увидел крутящиеся поблизости с их лайнеров краснозвездные ястребки и экипаж ДС-8.
   Приблизившись к пассажирскому самолету чуть ли не вплотную, капитан Игонин покачал крыльями и вышел на своем МИГ- 19 вперед. На международном языке летчиков эти воздушные эволюции означали: «Следуй за мной». Но «американец» на эту команду никак не среагировал, продолжал полет с прежним курсом. Упорно отказывался ДС- 8 подчиня-ться командам советских МИГов и тогда, когда истребители стали более настойчиво диктовать ему новые условия полета. Более того, чтобы отвязаться от гостеприимства назойливых хозяев, незваный гость попытался нырнуть от них в облака, забраться на еще большую высоту. О чем перехватчики доложили на командный пункт. И тогда подполковник Хиров приказал капитану Игонину дать несколько очередей из бортового вооружения так, чтобы трассеры прошли перед самым носом лайнера.
   Естественно, советский капитан выполнил эту команду. Только после этих очередей экипаж «Дугласа» понял, что русские больше с ними шутить не намерены, и командир экипажа ДС-8 итальянец американского происхожде-ния Дж. Тальзанини взял предложенный перехватчиками курс и последовал за ними. Под конвоем МИГов пилоты американского лайнера совершил круг над «Буревестником», чтобы получше прицелиться к явно короткой и узкой для такой крылатой махины взлетно- посадочной полосе, а потом мастерски приземлили лайнер в самом начале полосы незнакомого им военного аэродрома.
   Сейчас трудно сказать, что заставило экипаж американского ДС-8 с 234 военнос-лужащими на борту, возвращавшимися из госпиталей и отпуска для дальнейшей службы во Вьетнам, где вовсю шла война, пойти на такую авантюру с вторжением в советское воздушное пространство. Но уж явно не отказ одного из приборов навигационного оборудо-вания, на который ссылался командир «Дугла-са» Дж. Тальзанини. Во- первых, все приборы на таких самолетах дублированы. Во- вторых, погода позволяла экипажу вести визуальную ориентировку, а поэтому столь опытные пилоты, которые составляли экипаж ДС- 8, просто не могли перепутать Курильские острова с любыми другими, и особенно с японскими. В третьих, удивительно и то, что не заметили такого большого отклонения от заданного маршрута и наземные радиотех-нические службы США и Японии, контроли-рующие такие перелеты. Одним словом, очень это напоминало полет, который позже выполнил над советским Дальним Востоком в ночь на 1 сентября 1983 года «Боинг - 747» рейса КАЛ- 007. Даже маршрут обоих лайнеров проходил именно через насыщенные радиоло-кационными средствами советских ПВО районы. И, скорее всего, цель этих самолетов была одна - заставить работать как можно большее количество этих радиолокационных точек, которые засекали барражирующие вблизи советских границ воздушные шпионы США и американские космические спутники военного назначения. Но капитан ДС-8 Дж. Тальзанини оказался более предусмотри-тельным и менее упертым, чем его южно-корейский коллега с «Боинга - 747». После первых же предупредительных очередей краснозвездного МИГа он не стал дальше испытывать судьбу, а выполнил предъявля-емые к нему требования. Благодаря этому «Дуглас» и все находившихся в тот момент на борту лайнера люди, остались целы.
   Опуская подробности пребывания незваных гостей из Америки на советском острове Итуруп, скажу лишь, что их устроили в военном городке с максимально возможным комфортом и кормили лучше, чем стражей советского неба. А еще подчеркну то, что советское и американское правительство сумело мирно разрешить этот конфликт. На третий день после пленения воздушного нарушителя, подполков-ник Ярослав Хиров получил приказ обеспечить «американца» авиационным топливом, а экипаж и пассажиров – водой и питанием, и не препятствовать вылету ДС- 8 с «Буревестника». Правда, у советских летчиков было сомнение по поводу того, как экипажу огромного «Дугласа» с такой загрузкой удастся взлететь с ВПП длиной всего 1200 метров. По мнению многих, у янки были все шансы выкупаться в океане. Однако мощные двигатели и мастер-ство пилотов оторвали лайнер от бетонки чуть ли не на середине «взлётки». Набрав высоту, он выполнил круг над русским аэродромом, прощально покачал крыльями и, взяв курс на Токио, вскоре растворился в голубизне летнего неба.
    Как командование поощрило летчиков - истребителей, посадивших на остров Итуруп американский самолет- нарушитель, автору неизвестно. Но то, что свою задачу стражи советского неба тогда выполнили образцово – факт, не вызывающий сомнений.
   15 апреля 1969 года ПВО Северной Кореи сбили самолет- шпион ЕС- 121 ВМФ США, на борту которого находился экипаж из 13 человек. Все пилоты и операторы воздушного развед-чика погибли. В Вашингтоне заявили, что летчики имели приказ держаться от воздушных границ КНДР на расстоянии 96 километров. Однако, экипаж ЕС- 121, судя по всему, пренебрег этим предупреждением, за что и поплатился. Казалось бы, черезвычайное происшествие с американским воздушным шпионом произошло не в российском небе, но в то же время, недалеко от нашей государст-венной границы. Да и установленная на разведчике аппаратура, наверняка, позволяла просматривать и территорию советского Дальнего Востока.
    Следует заметить, что активный зондаж воздушных границ Советского Союза практи-чески не прекращался ни когда. Ежегодно операторы Войск ПВО страны осуществляли «проводку» на экранах дежурных РЛС 170-200 тысяч иностранных самолетов вблизи границ СССР. Из них порядка 3000 были самолетами- разведчиками или боевыми самолетами преимущественно ВВС и ВМФ США и НАТО. Например, количество таких проводок в Дальневосточной армии ПВО ежегодно превышало 20 тысяч, 1500- 1700 из которых были боевые и разведывательные самолеты типа Р- 135, «Орион», «Нимрод», У-2, СР- 71 иностранных государств. Причем, ежегодно более полутысячи из них осуществляли полеты в 25- километровой приграничной зоне. А это значит, что приводились в повышенную боеготовность зенитно- ракетные и авиаци-онные части ПВО, нередко и поднимались в воздух истребители- перехватчики.
   Правда, случаев таких наглых нарушений советских воздушных границ, какие имели место в пятидесятых и даже шестидесятых годах ХХ века стало значительно меньше. Но они все же имели место. Так, 28 ноября 1973 года на перехват неизвестной воздушной цели вылетел летчик дислоцированного на терри-тории Северо- Кавказского военного округа полка ПВО капитан Геннадий Елисеев. Обста-новка в воздухе сложилась неблагоприятно для нашего летчика. Экипаж самолета- нарушителя отказался выполнять приказы перехватчика и имел реальные шансы уйти безнаказанным, причем, не исключено, с важными разведдан-ными, ведь маршрут его полета пролегал над военными объектами. Сбить неизвестный самолет огнем бортового оружия советскому истребителю не удалось. Чтобы не упустить нарушителя, военный летчик 1-го класса капитан Геннадий Елисеев включил форсаж, на максимальной скорости сблизился с «Фантомом» без опознавательных знаков и таранным ударом уничтожил его. При этом сам Елисеев погиб. Это был первый в мире таран реактивного истребителя.
   Посмертно капитану Геннадию Елисееву было присвоено звание Героя Советского Союза. Похоронен Герой на аллее героев центрального кладбища родного для него Волгограда. Официального сообщения о тех событиях не было. Но состоялся приказ Министра обороны СССР о подвиге отважного летчика, который был зачитан во всех подразделениях советских вооруженных сил до роты включительно.
   После этого воздушного тарана, что называется, громких нарушений воздушных границ иностранными самолетами вплоть до начала восьмидесятых годов прошлого века почти не было. Хотя, как уже говорилось выше, крылатые шпионы и боевые самолеты США и стран, входящих в состав военного блока НАТО, регулярно осуществляли кратковременные нарушения советских госграниц в различных регионах страны. Были, к сожалению, наруше-ния нашей воздушной границы и со стороны стран, не входящих во враждебные СССР военные блоки. Так, в сентябре 1975 года в 5 часов 40 минут московского времени боевым расчетом отдельной радиолокационной роты Бочкаревка / командир – старший лейтенант А. Бабурин/ из 60- го радиотехнического полка 11- ой армии ПВО обнаружена цель, прибли-жающаяся к государственной границе СССР. Оператор РЛС младший сержант В. Априк осуществил проводку этого объекта беспро-вально, постоянно выдавал на командный пункт необходимые данные. В результате принятых мер по пресечению полета истребителя- нарушителя, он произвел посадку на аэродроме м. Васильево. Пилот был задержан группой воинов ПВО во главе с начальником радиолокационной станции старшим лейтенантом В. Чапровым и подоспевшим пограничным нарядом. Военный летчик из соседнего государства объяснил, что пересек госграницу в результате отказа навигационных приборов и потери ориенти-ровки. Что было на самом деле, история умалчивает. Известно только, что самолет и пилот были переданы соседям.
   А вообще- то американцы наращивали натиск на наши воздушные рубежи, особенно на Дальнем Востоке. В 1982 году они 5 раз нарушают советскую границу, к сентябрю 1983 года – 10 раз. Причем, как уже говорилось выше, 4 апреля они предприняли провокацию, безмерную по наглости. Военные самолеты США, взлетевшие с авианосцев «Энтерпрайз» и «Мидуэй», вошли в наше воздушное пространство в районе Курильской гряды на глубину от 2 до 30 километров и выполнили условное бомбометание, сделав для этого несколько заходов по наземным целям. Впрочем, об этом автор уже рассказывал.
   В октябре 1986 года решительными дейст-виями военных летчиков 41- го истребитель-ного авиационного полка 11 – ой армии ПВО подполковника С. Лоскутникова и майора А. Кобзева были предотвращены попытки нарушения нашей границы палубной авиацией с авианосца ВМФ США «Рейнджер». Повторить «подвиг» коллег с авианосцев «Энтерпрайз» и «Мидуэй» в 1983 году пилотам с «Рейнджера» не удалось.
   Но, пожалуй, самым громким происшес-твием в российском небе после трагедии с южнокорейским «Боингом – 747» рейса КАЛ- 007 была посадка 19- летнего пилота – любителя из Германии Матиаса Руста на маленькой «Сессне- 127 Скайхок» в самом сердце советской столицы – на Большом Москворецком мосту. Накатом с места призем-ления он выехал на Красную площадь к собору Василия Блаженного. Случилось это в 19 часов 10 минут 28 мая 1987 года. Это происшествие, в полном смысле слова, выбило из служебных кресел трех советских маршалов, девять генералов и 298 офицеров различного ранга. Поэтому эта история стоит того, чтобы о ней рассказать поподробней.
   Следует сразу сказать, что созданный прессой миф о несостоятельности советской ПВО, пропустившего мальчишку на тихоходном самолете к Москве, абсолютно не состоятелен. В чем, читатель, вы убедитесь чуть позже. Другое дело, что дурной традицией для раньше Советской Армии, а сейчас и Российской, стало принятие генералами и офицерами ответствен-ных решений с оглядкой на вышестоящее командование, боязнь стать «стрелочником», особенно в случае возникновения конфликта на государственном уровне. И далеко не каждый командующий военным округом или войсковым объединением способен в сложной ситуации действовать решительно, как летчики- фронтовики Пстыго и Шинкоренко, о которых рассказывалось выше. Не нашлось таких и в случае с Рустом. Хотя не исключено, что если бы полет «Сессны» из гамбургского аэроклуба был бы прерван над территорией СССР, советское ПВО обвинили бы в бесчеловеч-ности – самолет ведь маленький, беззащитный, а русские против него боевые истребители направили.
   Вообще- то, случаи, аналогичные посадке Матиаса Руста в Москве, как и случаи нару-шения советской госграницы легкомоторными самолетами вообще, имели место и раньше, и позже. Поэтому, сначала речь пойдет о тех, что произошли до 28 мая 1987 года.
   С шоком, который испытала страна после наглой выходки мальчишки Руста, можно было сравнить выполненная тоже в мае и тоже немецким экипажем, но 46-ю годами раньше, посадка бомбардировщика «Юнкерс- 52» на Центральном аэродроме Москвы.
   Вот что писал о тех событиях в своих воспоминаниях « Разведка и Кремль» один из руководителей НКВД того времени генерал - лейтенант Павел Судоплатов: « В мае 1941 года немецкий «Юнкер-52» вторгся в советское воздушное пространство и, незамеченный, благополучно приземлился на Центральном аэродроме в Москве возле стадиона «Динамо». Это вызвало переполох в Кремле и привело к волне репрессий с среде военного командова-ния: началось с увольнения, затем последовал арест и расстрел высшего командования ВВС. Это феерическое приземление в центре Москвы показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских вооруженных сил».
   Репрессированы были заместитель нар-кома обороны, Герой Советского Союза генерал – лейтенант авиации П. Рычагов, помощник начальника Генерального штаба РККА, дважды Герой Советского Союза генерал- лейтенант авиации Я. Смушкевич, начальник управления авиации дальнего действия, Герой Советского Союза генерал- лейтенант авиации И. Проскуров, командующий ВВС Московского военного округа генерал- лейтенант авиации П. Пумпур, начальник Военно- воздушной академии генерал- лейте-нант авиации Ф. Арженухин, начальник штаба ВВС генерал- майор авиации П. Володин, помощник командующего ВВС по учебным заведениям генерал- майор авиации Э. Шахт и многие другие.
   Но в числе первых из высокопоставленных военачальников, репрессии был подвергнут начальник управления ПВО Народного комиссариата обороны, Герой Советского Союза генерал- полковник Г. Штерн – личность, хорошо известная дальневосточникам. Ведь Григорий Михайлович не один год прослужил на краю земли российской сначала в качестве командующего 1-ой отдельной Краснозна-менной армии, а затем и Дальневосточного фронта, был участником боев на Хасане и Халхин – Голе. Генерал Штерн в качестве главного военного советника при республи-канском правительстве воевал в Испании, участвовал в советско- финской войне. В вину члену компартии с 1919 года, участнику многих боев за Советскую власть поставили и участие в так называемом военном заговоре, и слабую подготовку войск ПВО, хотя в своей должности Григорий Михайлович находился с апреля 1941 года.
   Одновременно с генерал- полковником Г. Штерном арестованными оказались и такой видные военные руководители как замести-тель наркома обороны СССР генерал армии К. Мерецков, нарком вооружения Б. Ванников, командующий войсками Прибалтийского особого военного округа генерал- полковник А. Локтионов, заместитель начальника главного артиллерийского управления НКО СССР генерал- майор Г. Савченко и многие другие. Почти все они или были расстреляны как генерал- полковник Г. Штерн, или сгинули в сталинских лагерях. Больше всех, пожалуй, повезло генералу К. Мерецкову и наркому Б. Ванникову, которые в тяжелейшие для страны первые дни войны оказались востребован-ными на фронте борьбы с фашизмом, и уже в сентябре 1941 года были вызволены из неволи по личному распоряжению вождя всех времен и народов. Хотя с уверенностью можно сказать, что огромную пользу могли принести стране, а возможно уже и в первые недели крово-пролитных боев в какой- то мере изменить ход войны, и другие арестованные опытные военачальники.
   Автор не случайно привел этот пример. Уж очень любят у нас на Руси вместо того, чтобы разобраться в истинных причинах того или иного черезвычайного происшествия, рубить головы всем подвернувшимся под горячую руку правителя «стрелочникам». За одно сразу несколько целей можно достигнуть. Например, с себя вину за случившееся можно снять, от неугодных избавиться. А также и остальных запугать, чтобы они впредь более покладис-тыми были. Вот поэтому расправа генсека ВКП/б/ Иосифа Сталина с виновными по его мнению / читай: с неугодными/ в посадке «Юнкерса- 52» на Центральном аэродроме Москвы в мае 1941 года полководцами так похожа на ту, которую осуществил после полета Руста с военными / читай: избавился от неугодных ему руководи-телей армии/ первый президент Советского Союза и тоже генсек КПСС Михаил Горбачев в мае 1987 года. Напомню, что в результате очередной чистки армии своих должностей лишились три маршала, девять генералов и 298 офицеров. В том числе и министр обороны СССР, маршал Советского Союза Сергей Соколов. Хорошо хоть, что во времена Горбачева никого из них не расстреляли. А вот попавшие за решетку были. Так, 1 октября 1987 года военный трибунал Прибалтийского военного округа осудил к лишению свободы на пять лет подполковника Ивана Карпеца и на четыре года майора Вячеслава Черных. Оба должны были отбывать наказание в исправи-тельно- трудовой колонии усиленного режима. Они прошли по так называемому «делу Руста». Подполковник Карпец 28 мая 1987 года нес боевое дежурство в качестве оперативного дежурного командного пункта воинской части ПВО, а майор Черных являлся его замести-телем. Поэтому высшее военное командова-ние, стараясь снять с себя вину за проис-шедшее, и сделало их «стрелочниками» в истории с беспрепятственным пролетом Руста к Москве. Впрочем, дай они команду на уничтожение «Сессны», результат был бы аналогичным, офицеры все равно попали бы под трибунал. Следует заметить, что к счастью, военная коллегия Верховного Суда СССР изменила приговор в отношении этих офицеров, а затем они были и вовсе амнистированы.
   Вовсе не хочу, чтобы у соотечественников сложилось мнение, что как полковник запаса, прослуживший в армии более тридцати лет, защищаю людей в погонах. Нет, такой цели не преследую. Просто считаю, что в таких ЧП в силу различных причин и обстоятельств повинно и руководство страны, которое, по большому счету, вспоминает об армии в трудную минуту или в подобных ситуациях. А значит, и вину следует делить пополам между военным и гражданским руководством страны.
   Впрочем, к схожести этих двух нарушений советской воздушной границы мы еще вернемся в рассказе о полете Матиаса Руста. Но ведь Руст не был пионером в этом деле. Поэтому поговорим о полетах над нашей территорией других иностранных легкомото-рных летательных аппаратов. В частности, о нарушении границы, которое произошло 11 лет до посадки «Сесны» на Красной площади.
    25 июля 1976 года в 19 часов 13 минут по московскому времени государственную границу Советского Союза со стороны Финляндии нарушил маленький самолет. На высоте около ста метров он проследовал в сторону Кольского полуострова и уже через две минуты был обнаружен постом визуального наблюдения одной из частей ПВО. О чем немедленно было сообщено на командный пункт.
   Оказывается, пилотировали «Сессну» два финна, которые вовсе не преследовали цель нарушить государственную границу соседнего государства. Просто, накануне накачавшись пивом, они решили развеяться в воздухе и заблудились. Естественно, что через некоторое время у горячих финских парней возникла необходимость дозаправить свою «ласточку» топливом. Канистры с горючим у них были на борту, а через полчаса полета им подвернулся и аэродром, на который они и совершили посадку в 19 часов 41 минуту. Но не знали граждане Суоми, что колеса их «Сессны» коснулись бетонных плит запасного аэродрома ПВО. Правда, полетов у советских летчиков в тот вечер не было. А вот комендатура службу несла. И три солдата из этой части поспешили к приземлившемуся самолету. Пока воины рассматривали незнакомую крылатую машину спортивного типа, финны быстренько запра-вились и уже в 19 часов 45 минут беспре-пятственно поднялись в воздух.
   Позже горе- пилоты признаются, что приб-лижавшихся к их самолету военных они приняли за норвежских полицейских. И во избежание крупного штрафа, а то и конфискации самолета или лишения удостоверений частного пилота, они прекратили дозаправку и в срочном порядке произвели взлет.
   Как казалось финнам, после взлета с неизвестного аэродрома они взяли курс на свою территорию. А на самом деле стали еще больше углубляться в советское воздушное простран-ство. В пространство, в котором уже барражировали, разыскивая их, советские перехватчики и стриг лопастями воздух поднятый по тревоге поисково- спасательный вертолет МИ-8.
   В 19.52 военный летчик 1- го класса капитан Вдовин, который пилотировал истребитель- перехватчик «СУ-15», увидел мелькнувшую в разрыве облаков «Сессну». Однако маленький самолетик финнов шел под облаками на предельно малой высоте, тогда как перехват-чик летел над облаками. Поэтому с первого захода «СУ- 15» атаковать нарушителя не смог, что и спасло любителям пива и воздушных прогулок жизнь. Впрочем, по причине полной выработки топлива им вскоре пришлось совершать вынужденную посадку на берегу озера юго- восточней Кандалакши. А так как местность вокруг была болотистая, то у «Сессны» при посадке подломился винт, и самолет перевернулся колесами вверх, слегка помяв кабину. Видимо, правду говорят, что за пьяных Бог бережет - пилоты после такой аварийной посадки не пострадали.
   Не смотря на то, что в общей сложности финны пролетели над нашей территорией 350 километров, по настоящему они поняли, где находятся, лишь когда два лесника, обходивших свои владенья, от всей души покрыли их матом за разведенный в лесу костер.
   В отличие от Руста, эти два горе- пилота никаких целей, в том числе и прославиться, не преследовали. Ни о каком шпионаже тоже речь не могла идти. Все у друзей произошло по пьянке, как у других скандинавских друзей из повести «За спичками». Поэтому финнов просто выдворили с нашей территории, и даже вернули им крохотную «Сессну- 150», вес которой без заправки и экипажа составляет всего 44 килограмма.
   С Матиасом Рустом все было иначе, нежели с финскими любителями пива, которые, образно говоря, заблудились в трех соснах. Несмотря на ранний возраст, этот пилот- любитель из аэроклуба Гамбурга имел солидный опыт полетов по приборам и над морем. Уже это настораживает, потому как молодые летчики обычно больше любят острые ощущения, вызываемые полетами на высший пилотаж, чем навевающие скуку приборные полеты. 27 мая 1987 года он на своем самолете «Сессна – 172 Скайхок» перелетел Германии в расположенный под Хельсинки аэропорт «Мальме». А 28 мая заправленная, что называется, под завязку белая «Сессна» с голубой полосой на фюзеляже и эмблемой аэроклуба из Гамбурга в 13 часов 21 минуту взлетела якобы на Стокгольм.
   Через двадцать минут полета, доложив финскому авиадиспетчеру, что на борту порядок, Руст отключил все средства связи и, развернувшись над Финским заливом на 180 градусов, взял курс на границу с СССР. А еще через двадцать минут его самолет и вовсе пропал с экранов финских радаров. В свою очередь, решив, что произошла авиакатост-рофа, финские пограничники через сорок минут направили в район предполагаемого падения немецкой «Сессны» вертолет и два патрульных катера. Они обнаружили на воде большое мас-ляное пятно, что косвенно могло свидетель-ствовать о падении самолета в залив. Откуда взялось это пятно, неизвестно до сих пор. Тем более, что возникнуть от, например, выбро-шенной с самолета канистры с маслом оно не могло. Это доказала экспертиза. Поэтому невольно возникает мысль: а не было ли у Матиаса соучастников в том провокационном полете, которые для введения в заблуждение финских пограничников в отношении настоя-щего местонахождения «Сессны» организо-вали «след падения» самолета в море?
   Кстати, этот поиск пропавшей «Сессны» обошелся финской казне в 120 тысяч долларов. Иск на эту сумму финны предъявили Русту после его возвращения в ФРГ.
   Через час полета, в 14. 21 минуту, Руст на высоте 600 метров пересек воздушную границу СССР над Финским заливом в районе эстонского города Кохтла- Ярве. Но еще двадцатью минутами раньше «Сессну» засекла ближайший к месту его прорыва дежурный расчет радиолокационной роты Таллинской дивизии ПВО. И уже через несколько минут после появления самолета – нарушителя над советской территорией, на его перехват с аэродрома ПВО «Тата» был поднят МИГ- 23, пилотируемый старшим лейтенантом Анатолием Пучниным.
   Перехватчик практически сразу обнаружил сквозь разрывы в облаках летящий на малой высоте легкомоторный самолет. Вот что рассказывал о том полете сам старший лейте-нант Пучнин:
   - После набора высоты мне поставили задачу вести визуальный поиск. Вскоре получил информацию: «Цель впереди по курсу, удале-ние 60 километров». Затем: « Цель изменила курс, высота 500- 600 метров». Довел скорость до 500- 600 километров в час и получил информацию, что объект находится на даль-ности 3 километра справа. Увидел справа от себя на дальности 3-4 километра летательный аппарат на фоне облачности. Но он был похож по форме на вертолет. Доложил на пункт управления: наблюдаю малоскоростную цель, похожую на вертолет.
    Минутами спустя был выведен на курс 210 градусов, затем на 120 и получил информацию, что цель впереди – 3 километра. Обнаружил ее на дальности 600- 800 метров на попутных курсах, причем ниже себя, на высоте 550- 580 метров. Это был легкомоторный самолет белого цвета с голубой полосой по фюзеляжу, о чем сразу доложил на пункт наведения…
   А вот стенограмма переговоров двух генералов ПВО – Кромина, который находился на командном пункте, и Мельникова из вышестоящего штаба. Переговоры привожу без привязке ко времени.
    Генерал- майор Кромин: - Генералу Мельникову дайте трубку. Сергей Игоревич, Кромин. Я сейчас разговаривал с летчиком, который сел. Он говорит: « Я прошел от него – 700 метров. Типа Як-12». Он так сказал: «Легко-моторный. Там такая дымка. Облака… Трудно разобраться». Вот сейчас он докладывает.
   Сейчас другой подходит. Да! Мимо, 700 от него прошел, опознавательных знаков не видел. А сейчас, который подходил, - не видел. Цель сопровождается устойчиво станциями, а он ее не обнаружил. Да, идет набор высоты. Вот у меня тоже. Одну секунду.
   - Это Кромин. Летчик 0716 локационно обнаружил цель. Сейчас опознает, что за цель. Сейчас доложит. Хорошо.
    Мельников: - Что летчик доложит по первому наблюдению? Надо бы сделать хотя бы еще один заход. Цель наблюдает только по прицелу. Цель в облаках. Визуально не может видеть. Остаток 2400, возвращай на «точку» Пошел следующий…
   Как видим, не смотря на сложные погодные условия, советская ПВО практически ежеми-нутно отслеживала воздушного нарушителя. Автор не оговорился, сказав «практически ежеминутно», потому как на целую минуту «Сессна» пропала с экранов радаров, оказавшись в «мертвой» зоне на стыке секторов ответственности двух станций РЛС ПВО. И радары нащупали нарушителя уже между городами Гдов и Малая Вишера. Случайно ли для прорыва через советскую границу юнец выбрал именно этот маршрут, в точности совпадающий с просчитанными в НАТО полетными курсами нацеленных на СССР крылатых ракет? И просто ради интереса или для того, чтобы в случае необходимости можно спрятаться от советских истребителей в облака, оттачивает молодой пилот в родном аэроклубе «слепые» полеты? Настораживает и то, что через полчаса Русту вновь «случайно» везет. Когда он был в районе Пскова, на одном из аэродромов, расположенном вблизи маршрута полета нарушителя, шли групповые полеты, в воздухе одновременно находились до 12 самолетов. Именно прикрываясь их отметками на радарах, юный немец благополучно долетел до озера Селигер. Но одновременно с появлением отметки «Сес-сны» на экранах радаров радиотехнического батальона, дислоцированного в районе Осташкова, возникло еще шесть кучных неопознанных воздушных целей, двигавшихся со скоростью ветра. Операторы ПВО идентифицировали все эти отметки, включая самолет- нарушитель, как метеообразования вроде мощных кучевых облаков, грозовых явлений и т.д., и не стали принимать особых мер их контроля. Вместе с тем, нельзя исключить, что это запустили элементарные шары- зонды «случайно» оказавшиеся в этот момент на берегу Селигера земляки Руста – туристы из ФРГ.
   Есть в полете Матиаса Руста и много других загадок. Например, дальность полета самолета «Сессна – 172 Скайхок» по прямой на одной заправке составляет 800 километров. А немецкий парень смог пролететь, причем, постоянно маневрируя, что требует дополни-тельного расхода горючего, значительно большее расстояние. Никаких дополнительных топливных емкостей на его самолете не было. Значит, он совершал посадку для заправки? Но тогда где и когда? Об этом Матиас на суде не обмолвился и словом. А, между прочим, на эту версию о выполненной на территории СССР посадке «работает» и утверждение корреспон-дента немецкого журнала «Бунте» М. Тимма о том, что Руст вылетел с аэродрома «Мальме» одетым в гимнастерку и синие джинсы, а приземлился в Москве облаченным в красный комбинезон.
   Странным кажется и тот факт, что именно в момент полета Руста оперативный дежурный Московского округа ПВО генерал- майор Владимир Резниченко получил письменный приказ главкома войск ПВО страны маршала авиации Александра Колдунова отключить АСУ РЛС для проведения внеплановых профилак-тических работ представителями завода- производителя, перейдя на «ручной» режим контроля воздушной обстановки.
   Если сложить все «случайности», то удачный полет Матиаса Руста весьма напоми-нает тщательно спланированную и хорошо подготовленную акцию. В том числе и по прощупыванию советской систему ПВО. Сам семнадцатилетний пилот- любитель в силу своего умственного развития, что подтверждает дальнейшая его жизнь, до всего этого доду-маться не мог. И весьма напоминала в этом плане полет земляков Матиаса на бомбар-дировщике «Юнкерс- 52» в мае 1941 года.
   Видимый радарами советских ПВО Руст благополучно долетел до Москвы. Хотя еще на первой стадии своего провокационного полета мог был сбитым. Ведь в приведенных выше переговорах генералов прозвучали такие слова:
   - Доложите, что видели? Понятно, хорошо. Спасибо. Прошел на расстоянии 700 метров. Ну что, сбивать будем? Летчик докладывает: типа Як-12.
   Как видим, были конкретные предложения сбить самолет- нарушитель. Однако, принять такое решение никто ни из дежурной смены КП ПВО, ни из высокопоставленных чинов военного ведомства не решился.
   Вот как, например, объяснил свою нереши-тельность в принятии решения уже упоми-навшийся подполковник И. Карпец:
    - Поскольку цель реальной угрозы не представляла, то я собственными силами стремился определить ее характеристики, в течение 16 минут не докладывал на вышестоящее КП…
   Когда старшему лейтенанту Анатолию Пучнину, вылетавшему на МИГ- 23 на опознание неизвестной цели, на служебном совещании задали вопрос: « Если бы вы получили задачу прервать полет нарушителя путем посадки или уничтожения, смогли бы выполнить ее с учетом возможностей вашего самолета?» Пучнин ответил: «Был бы приказ, вдавил бы нарушителя в землю. Но мои действия поставили бы под угрозу жизнь пилота легкомоторного самолета».
   Кстати, если бы перехватчик прошелся над «Сессной», то реактивной струей легкую машину в лучшем случае перевернуло и, потеряв управление, она бы врезалась в землю. А могла и вообще рассыпаться на куски. И вряд ли кто узнал, что катастрофа – следствие пролета в непосредственной близи от нее сверхзвукового истребителя. Все списалось бы на беспечность погибшего пилота, на его ошибки в технике пилотирования. Такие приемы советские летчики отрабатывали в шестидесятых годах на самолетах- мишенях, изготовленных на базе отслуживших свой срок реактивных ЯК- 25 РВ.
   Почему цель была не уничтожена? Во- первых, слишком свежи были в памяти события с «Боингом- 747» рейса КАЛ- 007. Какой международный шум был, сколько тогда звездочек с офицерских и генеральских погон слетело! А в данном случае не только зарубежная общественность, но и родная советская шум поднимет за невинно погублен-ную душу. Да и высокое начальство за такую инициативу вряд ли по головке погладит. Но, пожалуй, большую роль сыграл все же другой фактор, гуманный. Нарушитель- то не боевой самолет, не разведчик, а какая- то легкомо-торная стрекоза явно гражданского назначе-ния. Зачем же атаковать или накалывать силой реактивной струи на сосны гражданский самолет? Правда, никто и предположить не мог, что задумал пилот этого, казалось бы, безобидного самолетика.
    В 18.30 «Сессна», пилотируемая Матиасом Рустом приблизилась к окраинам Москвы со стороны Ходынского поля и устремилась к Кремлю, где пилот, как он показал на следствии, намеревался призем-лить свою машину. Выполнив снижение с левым разворотом, Руст нацелился на посадку на Красной площади, между Спасской башней и собором Василия Блаженного. Однако по причине большого скопления народа на Крас-ной площади сделать этого молодому немцу не удалось. Резко набрав высоту и развернув-шись над гостиницей «Россия», нарушитель стал строить второй заход на посадку, одновременно, чтобы привлечь внимание находящихся на Красной площади людей, качая крыльями и включив аэронавигационные огни и посадочные фары. Но места для посадки ему никто не освободил. И тогда, вновь развер-нувшись над «Россией», он начал снижение над улицей Большая Ордынка, выходящей к Большому Москворецкому мосту. Приземлив-шись на мосту и выключив двигатель, Руст накатом доехал до собора. Потом вылез и кабины самолета и стал раздавать автографы…
   На следующий день Руст уже давал показания на Лубянке. А Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев на экстренном заседании Политбюро партии устроил военным настоящий разгром. Он заявил:
   - Произошло событие, которое по своим политическим последствиям превосходит все, что было в прошлом… Речь идет об утере веры народа в нашу армию, в то, ради чего он шел на многие жертвы. Нанесен удар по полити-ческому руководству страны, его авторитету.
   На этом заседании Политбюро были отправлены в отставку министр обороны СССР маршал Советского Союза Сергей Соколов и два маршала авиации – главком войск ПВО страны Александр Колдунов и главком Военно- Воздушных Сил Александр Ефимов. Новым министром обороны страны был назначен исполнявший до этого обязанности начальника главного управления кадров МО СССР генерал армии Дмитрий Язов, долгое время прослу-живший на Дальнем Востоке, в том числе и командующим войсками ДВО. Говорят, что Язов приглянулся Горбачеву еще во время его первой поездки по Дальнему Востоку. Правда, Дмитрий Язов, впрочем как и его предшест-венник, ничего дельного ни для укрепления армии, ни для совершенствования ПВО не сделал.
   Остальные уже упомянутые выше 9 генералов и 298 офицеров были уволены в отставку до 10 июня по представлению имевший особые полномочия комиссии во главе с заместителем министра обороны СССР генералом армии Лушевым.
   О подоплеке тех чисток догадывались в армии и руководстве страны многие, но доподлинно она была известна лишь единицам из обитателей Кремля. Полет Руста оказался для Горбачева крайне удобным поводом замены всей верхушки армии, лидер которой маршал Сергей Соколов, еще в бытность командующим войсками Ленинградского военного округа был близок к главному конкуренту Михаила Сергеевича на пост генерального секретаря в 1985 году, тогдаш-нему первому секретарю Ленинградского обкома КПСС Григорию Романову. К тому же, военное руководство страны весьма холодно относились к уже озвучиваемым в 1987 году идеям «нового мышления», сводившимся к односторонним уступкам Западу во всех военно- политических вопросах.
    И если с военными родная партия и правительство обошлись весьма круто, то к самому нарушителю воздушного пространства Советского Союза Матиасу Русту советский закон, явно не без подачи государственной верхушки, был весьма великодушен. Состояв-шийся 6 сентября 1987 года в Москве суд вынес решение «за злостное хулиганство и нарушение госграницы СССР» лишить Руста свободы на четыре года с отбыванием наказания в колонии общего режима. В своем последнем слове гамбургский пилот- любитель заявил:
   - Мною руководил лишь идеализм. Я хотел привезти президенту Горбачеву и русскому народу призыв к миру. Я не искал личной славы, но хотел встряхнуть сознание общества.
   И сам Матиас, и присутствующая на суде его семья остались очень довольными таким мягким решением самого гуманного суда в мире. А для отца воздушного хулигана Карла- Хайнца Руста, работавшего в Гамбурге дилером по продажам самолетов фирмы «Сессна», полет сына стал хорошей рекламой его товара. Кстати, 31 мая 1987 года еще одна «Сессна» произвела несанкционированную посадку на строго охраняемой военной базе ВВС США в Панаме.
   Остается только добавить, что чуть больше чем через год – в ноябре 1988 года Матиас Руст был досрочно освобожден по амнистии и вернулся в ФРГ. Ему вновь повезло. Советское правительство, в отличие от финского, даже не предъявило нарушителю государственной границы счет за потраченные на его перехват и сопровождение миллионы рублей.
   Стал ли скандал с Рустом, его наказание наглядным уроком для любителей нарушать чужие, в частности российские, границы? К сожалению, нет. Ведь именно в это время начался развал могучего Советского Союза, вместо бывших союзных республик возникли «удельные княжества» – самостоятельные государства. По «национальным квартирам» растаскивалась и внушающая всему миру страх и невольное уважение советская армия. Причем каждый из бывших братьев по Союзу старался отщипнуть от военного ведомства кусок побольше. Вот наши соседи и стали пользоваться временной слабостью некогда великого государства, путать свое небо с российским. Всего несколько примеров этому.
   Как известно, ежегодно в начале февраля в Японии отмечают, так называемый, День северных территорий. В 1992 году они, видимо, решили показать русским, кто истинный хозяин Курил. С одного из японских островов подня-лись в небо самолет разведки и управления Е- 2 С «Хокай» и семь истребителей Ф- 15 и взяли курс на Кунашир. При их приближении к нашей госгранице на 10- 15 километров, оперативный дежурный российских сил ПВО вынужден был поднять в воздух на перехват непрошеным гостям дежурную пару МИГ- 23. В такой ситуации приближаться ближе, и теми более пересекать российскую госграницу японская авиагруппа не решилась. Но, разворачиваясь на обратный курс, кто- то из пилотов страны восходящего солнца на ломанном русском языке передал: « Ваши истребители опасно приближаются к нашей границе».
   Согласитесь, иначе как провокацией, такой поступок соседей не назовешь.
   Впрочем, годом позже японские власти через средства массовой информации пытались обвинить российских авиаторов в нарушении границы. Как установила компетент-ная комиссия, возглавляемая начальником одного из управлений штаба ДВО генерал- майором Алексеем Терехиным, действитель-но, самолет- разведчик ИЛ- 20, пилотируемый экипажем военного летчика 1-го класса майором Иваном Антиповым, 31 августа 1993 года выполнял учебно- боевое задание над Японским морем. Практически весь полет его над водной акваторией сопровождали сначала истребитель Ф- 15 вооруженных сил Республики Корея, затем самолеты японских сил самоо-бороны. Никаких сигналов нашим летчикам они не подавали, потому как ИЛ- 20 близко к границе не подходил.
   Между тем, к этому времени у дальневос-точных границ наши радары засекли свыше 300 иностранных воздушных разведчиков. Причем, около 30 из них входили в 50- километровую приграничную зону.
   Хорошо помню, утром 13 апреля 1994 года мне на корреспондентский пункт «Красной Звезды» позвонил командующий 11 армии ПВО генерал- лейтенант Альберт Смышников и попросил срочно приехать в штаб. Оказывается, в 3.58 московского времени российскую госграницу в районе Камчатки пересек неизвестный самолет. Еще на подходе к полуострову он был обнаружен радиолока-ционными средствами ПВО, устойчиво сопровождался. На запросы цель, следовав-шая вне воздушной трассы на высоте 9.000 метров со скоростью 700 км/час, не отвечала. Это вынудило оперативных дежурных подпол-ковника Валерия Осипова и полковника Владимира Михайлова поднять в воздух с аэродрома Елизово дежурный истребитель- перехватчик МИГ- 31. Пилотируемый военным летчиком 1- го класса майором Амурби Пшегоевым и военным летчиком 2- го класса капитаном Владимиром Величко самолет взлетел в 4.07 и был выведен штурманом наведения 1-го класса капитаном Юрием Денисьевым в район полета нарушителя госграницы. Спустя несколько минут с борта перехватчика последовал доклад, что летчики визуально наблюдают реактивный самолет бизнес- класса «Сессна- 550» с опознаватель-ными знаками США, следующий курсом на Камчатку. Американский самолет по- прежнему на запросы с земли и воздуха, которые проводились на английском языке, не отвечал.
   С земли экипажу перехватчика было приказано вынудить «Сессну» к посадке в аэропорт Елизово и сопровождать ее до приземления, соблюдая необходимые меры безопасности. Условными знаками российский МИГ- 31 приказал американцу следовать курсом на Петропавловск- Камчатский. На удивление экипажа перехватчика и расчетов ПВО, пилот «Сессны- 550» грамотно выполнил заход по установленной в аэропорту Елизово схеме и вел радиообмен с руководителем полетов.
   Оказалось, что реактивную машину пилоти-ровал 51-летний американский гражданин Роберт Дэвис, в прошлом военный летчик. А самолет принадлежит одной из частных авиакомпаний США. Взлет Роберт Дэвис произвел с авиабазы Адак, что на Алеутских островах, и после дозаправки в Елизово должен был продолжить полет до японского аэропорта Синдай. Но вот время его полета было заявлено на час позже, чем он появился в российском небе. Да и шел он не по трассе, не соблюдая установленную заявкой высоту, которая предусматривалась не ниже 10.400 метров. Роберт Дэвис также был обязан сообщить, впрочем, как и ответственные лица из Адака, о времени вылета и, естественно, о пересечении границы. Чего никто не сделал. Ни пассажиров, ни груза на «Сессне» не было
   Настораживает и то, что во время нару-шения режима перелета самолетом американ-ской частной компании вблизи российской границы на той же высоте 9000 метров и с той же скоростью 700 км/час барражировал другой американский самолет, классифицированный специалистами российской ПВО как воздушный разведчик.
   Как бы там ни было, стать американским Матиасом Рустом Роберту Дэвису не позволили.
   После выяснения обстоятельств инцидента американскому пилоту разрешили осуществить дозаправку своей «Сессны- 550» и оставить территорию России. Но можно было предпо-ложить, что этот полет был своеобразной проверкой бдительности российской ПВО, ведь к нашей границе «Сессна- 550» подходила, как и печально известный «Боинг- 747» рейса КАЛ-007, прикрываясь отметкой воздушного разведчика на российских радарах. Но это уже из области предположений. В свою очередь американские средства массовой информации признали, что доброжелательность русских к пилоту, нарушившему правила перелетов в их воздушном пространстве, свидетельствует о коренном изменении в отношении между США и Россией.
   В 1995 году только воины дальневосточной армии ПВО осуществили проводку 4263 иностранных летательных аппаратов вблизи нашей госграницы. Из них 557 были квалифи-цированы как воздушные разведчики. 11 раз «иностранцы» заходили в 5 - километровую приграничную зону. Естественно, стражи российского неба вынуждены были принимать меры предосторожности: 23 раза в повышен-ную боеготовность приводились расчеты зенитных ракет, 890 – экипажи истребителей - перехватчиков. Дважды истребители поднима-лись в небо, причем один раз для того, чтобы принудить к посадке «Боинг- 747», который при выполнении рейса из Токио в Амстердам без соответствующей заявки вторгся в российское воздушное пространство.
   Воздушная обстановка на границе в других регионах России была несколько менее напряженной. К сожалению, до поры, до времени.
   В конце девяностых годов прошлого столетия едва ли не все средства массовой информации рассказывали об американском миллионере, решившем облететь Землю на воздушном шаре. А так же о том, что его третья попытка осуществить задуманное завершилась посадкой на территории России. Случилось это 5 января 1998 года. В тот день в 9 часов 8 минут радиотехнические подразделения Северо- Кавказской зоны ПВО в 52 километрах западней Анапы на высоте 3000 метров зафиксировали нарушение Государственной границы Российской Федерации воздушным шаром. С пилотом этого летательного аппарата выходили на радиосвязь еще до пересечения им границы и установили, что это гражданин США Стив Фоссетт - тот самый миллионер, решивший удивить мир своим перелетом. Но заявки на полет над Россией он не подавал, а поэтому, когда он оказался над нашей территорией, по линии органов управления воздушным движением и с пункта наведения истребительной авиации пилоту неоднократно передавались требования прекратить нарушение. Ведь полет воздушного шара, преж-де всего, создавал определенную опасность для полетов самолетов и вертолетов в этом районе страны. Да и неизвестно, какой аппаратурой оборудована подвесная кабина воздушного шара, и какую цель на самом деле преследовал американец, вторгнувшийся без разрешения в российское небо.
   Судя по эволюциям воздушного шара, пилот имитировал выполнение этих требований, а затем вновь продолжил полет. Тогда в эфире прозвучало более жесткое и недвусмысленное требование: если не совершит посадку по нему будут применены дежурные силы ПВО. Истребители – перехватчики действительно были готовы к немедленному взлету. Хотя, говоря откровенно, никто сбивать воздушный шар не собирался. Другое дело, в крайнем случае, можно было пройти рядом с ним, чтобы американец ощутил мощь спутной струи реактивного двигателя перехватчика, подумал о возможных последствиях своего нарушения.
   Однако и до этого дело не дошло. После неоднократных и настойчивых команд с земли, пилот воздушного шара совершил посадку в 75 километрах севернее Краснодара. Свое появление над Россией Стив Фоссетт объяснил изменением направления ветра над Балка-нами, вот, мол, и попал вместо Болгарии в Россию. Но тут американец явно кривил душой. Ведь его воздушный шар - управляемый, т.е. может совершать в воздухе маневры, и в первую очередь по высоте. А на разных высотах ветер имеет разное направление и силу. Это позволяет подобрать необходимый курс полета. И вряд ли такой опытный воздухопла-ватель как Стив Фоссетт не знал об этом. Но, видимо, рассчитывая на безнаказанность своих действий, пошел на нарушение. За что и поплатился.
   В 14 часов 38 минут 15 января 1998 года дежурными радиолокационными средствами ПВО Балтийского флота в районе озера Выштинецкого была обнаружена воздушная цель, следовавшая по международному воздушному коридору над территорией Республики Польша, которая затем вышла из воздушного коридора и продолжала движение вдоль Государственной границы России. В связи с угрозой нарушения границы оператив-ным дежурным района ПВО РФ полковником В. Мироненко были приведены в боевую готовность дежурные силы и средства. В 14. 50 в районе поселка Заозерное воздушная цель, летевшая на высоте 1.000 метров со скоростью 690 км/час, нарушила государственную границу России. В 14.57 для пресечения нарушения и оказания помощи в случае возникновения черезвычайной ситуации, в воздух был поднят дежурный истребитель Су- 27, пилотируемый военным летчиком 1-го класса капитаном А. Олейником. Руководили действиями боевых расчетов командных пунктов флота и районов ПВО заместитель начальника штаба флота контр- адмирал А. Римашевский и начальник штаба района ПВО полковник А. Анохин. В 15. 02 воздушная цель была перехватчиком обнаружена и квалифицирована как учебно- боевой самолет Л- 29 без знаков опознавания и государственной принадлежности. К этому времени неизвестный самолет углубился на российскую территорию на 20 километров.
   Как в последствии было установлено, турбореактивный самолет Л- 29, пилотируемый гражданами Великобритании Клиффом Дэвид Дэвидсоном и Мэри Грэхэм Джефризом, а точнее - ирландцами, следовал по маршруту Каунас – Гданьск. Самолет принадлежал Эстонии.
   На требования Су- 27 следовать на аэродром Нивенское нарушитель не реагиро-вал, а взял курс на север, пытаясь выйти из воздушного пространства Российской Федера-ции, а в 14.05 на установленной международной высоте с позывным « Сэй- дэй» начал подавать сигналы бедствия «Терплю бедствие».
   Для наращивания усилий по исключению несанкционированного выхода из воздушного пространства России, на перехват самолета- нарушителя был перенацелен и истребитель Су-27, пилотируемый военным летчиком- снайпером подполковником В. Шекуровым, который ранее выполнял другую задачу.
   Принятыми мерами Л- 29 в 15 часов 20 минут принудили к посадке на аэродром Храброво. Военнослужащие, отличившиеся в проведении данной операции по пресечению полета самолета- нарушителя Государствен-ной границы, были представлены к поощрению министром обороны России. В их числе контр- адмирал А. Римашевский, капитан 1 ранга А. Дегтярев, полковники А. Анохин, В. Мироненко и А. Бойков, подполковники А. Бакальчук и В. Шекуров, майоры А. Муренко, в. Трушевский, О. Иванов и С. Беляев, капитан А. Олейник, старший лейтенант В. Брочкус, старшие матросы Н. Вакшина и Е. Березовская.
   Наверное, следует сказать, что ссылки англичан на то, что до полета до Гданьска им не хватало топлива, что и вынудило их отклониться от международной воздушной трассы, по мнению начальника района ПВО Балтийского флота генерал- майора Федора Крисанова, не состоятельны. Ведь из Каунаса Л- 29 вылетел имея в баках 1.300 кг. топлива, а когда он приземлился в Храброво, в баках оставалось еще 400 кг. керосина. Этого вполне хватило бы для полета до Гданьска. Профессиональную подготовку англичан генерал оценил высоко, поэтому они не могли ни потерять визуальную ориентировку и случайно пересечь границу, ни ошибиться в оценке остатка топлива. По его мнению, которое он высказал на страницах «Красной Звезды», этот полет был спланированным, носил явно провокационный характер, а все действия летчиков были продуманы заранее. Ведь пилоты Л-29 упорно не хотели подчиня-ться командам российских перехватчиков, надеясь, что по такому типу самолета, который еще несколько лет назад в ВВС стран Варшавского договора считался учебным, они огонь открывать не будут и им удастся уйти безнаказанными. И на посадку английские пилоты на самолете чешского производства пошли лишь после того, как услышали в эфире «добро» на применение оружия для пресече-ния их попытки уйти с территории России.
   Естественно, что после соответствующей проверки самолет- нарушитель был отпущен и вечером 20 января вылетел из калининград-ского аэропорта Хитрово в Польшу. Англичане улетели, но вопросы остались. Что это было: очередная проверка российского ПВО, обыкновенное воздушное хулиганство или друзьям- англичанам не дают покоя лавры Матиаса Руста, который они решили повторить его « подвиг»? Как бы то ни было, зафиксирован еще один факт нарушения российской воздушной границы иностранным самолетом, и в очередной раз четко сработала ПВО.
   Несколько позже, 18 марта 1998 года в 13 часов 14 минут московского времени в том же районе, восточнее озера Выштынецкое радиотехническими средствами района ПВО Балтийского флота обнаружили вблизи Госграницы на территории Польша самолет. Он следовал курсом 330 градусов на высоте 2500 метров со скоростью 200 км/час.
   Оперативный дежурный командного пункта ПВО района объявил готовность № 1 дежур-ным экипажам истребительного авиационного полка и дежурным силам зенитно - ракетных войск. В 13. 24 неизвестный самолет нарушил Государственную границу России в 5- 7 километрах севернее озера Выштынецкое.
   Как сообщил газете «Красная Звезда» заместитель командующего Балтийского флота по ПВО генерал- майор Федор Крисанов:
   - Из – за плохих погодных условий над Калининградской областью смысла в подъеме дежурных истребителей не было.
   Между тем, на запросы с земли самолет- нарушитель не отвечал, продолжая полет над территорией области на высоте 2 километра со скоростью 200 км/час. Дежурный расчет командного пункта ПВО флота, связавшись со своими коллегами в Республике Беларусь, выяснил, что в 12 часов 35 минут из Гродно вылетел гражданский самолет Ан- 2, пилотируемый гражданином Германии господином Роодом. На борту, кроме членов экипажа, находились два пассажира. Самолет совершал перелет по маршруту Гродно – Сопец- Сувалки и далее в город Нойштадт, западнее Берлина. Машина проинадлежала самолетному клубу Нойштадта и с осени прошлого года проходила ремонт в Г. Барановичи Республики Беларусь. Как выяснилось, пилот Роод хорошо владел русским и английским языками.
    В 13.47 экипаж самолета Ту- 134, находившийся на маршруте Храброво- Москва, передал на частоте 127, 27 самолету- нарушителю на английском языке. Что тот нарушил Государственную границу России, а также координаты аэродрома Храброво для захода на посадку. В ответ пилот самолета- нарушителя ответил что-то невнятное, и связь прекратилась.
   На случай аварийной посадки самолета в готовность были приведены все аэродромы области, помощь экипажу готовы были оказать вертолеты- спасатели.
   Вот что еще рассказал о том полете корреспонденту «Красной Звезде» Валерию Громаку генерал- майор Федор Крисанов:
   - В 13.55 самолет- нарушитель пролетел над Черняховском курсом 290 градусов на высоте 2.000 метров со скоростью 200 км/час. В 14.10 самолет пролетел над городом Гвардейском курсом на аэродром Храброво и начал снижение до высоты 800 метров./ Можно было подумать, что пилот Ан-2 прислушался к рекомендации экипажа российского Ту- 134 и строит заход на посадку в Храброво – В.У./ за 30 километров до Храброво самолет изменил курс на 250 градусов и продолжал полет в направлении аэродрома Чкаловск. В 14. 25 самолет-нарушитель пролетел над аэродро-мом Чкаловск с курсом 250 градусов. В 14.48 – над Балтийской косой, где был обнаружен с земли. В дальнейшем полет продолжался вдоль Балтийской косы по воздушному коридору в сторону Польши. В 14.55 Ан-2 пересек границу РФ с Польшей по Калинин-градскому заливу…
   Как видим, весь полет нарушителя воздуш-ной границы России до выхода за пределы Калининградской области в течение 1 часа 31 минуты беспрерывно контролировался радиотехническими средствами ПВО. Все это время наземные пункты управления осущест-вляли попытки выхода с Ан- 2 на связь. Однако, связь так и не была установлена.
   Возможно, у экипажа были проблемы с бортовой радиоаппаратурой? Эта версия не имеет под собой почвы, потому как оказавшись над территорией Польши, экипаж самолета- нарушителя связался с органами управления воздушным движением в Варшаве на частоте 134, 92 МГц и передал на чистом английском языке: « Потерял ориентировку, залетел в Россию. Сейчас на борту все нормально, иду по маршруту».
   Принудить самолет- нарушитель к посадке силами дежурных истребителей не представля-лось возможным из- за сложных погодных условий. Естественно, а применять по гражданскому воздушному тихоходу зенитные ракеты никто не собирался. Поэтому – то и ушел непрошеный гость с нашей территории безнаказанным.
   Специально или случайно залетел на территорию Калининградской области самолет из Германии, судить специалистам. По данным ПВО Республики Беларусь, экипаж немецкого Ан- 2 имел хорошую подготовку. Так, командир Роод был допущен к полетам при сложных погодных условиях: нижний край облачности – 100 метров, видимость – 1 км. Этот допуск соответствует уровню подготовки летчика 1- го класса. У экипажа также была вся необходи-мая полетная документация, и он не должен был потерять ориентировку. Если же такое случилось, почему экипаж, во избежании худших последствий потери контроля за своим местом нахождения, не выполнил команды с земли? Не является ли маневр Ан- 2 со снижением перед аэродромом Храброво попыткой ввести в заблуждение российскую ПВО?
   Настораживает и маршрут полета «заблу-дившегося» немецкого Ан- 2. Ведь он пролегал через военные аэродромы, расположенные в Калининградской области, и позиции ЗРК. И то, что потом пилот Роод смог восстановить ориентировку в облаках, т.е. вне видимости земли, и даже выйти на международный воздушный коридор. Вряд ли все это – случайность.
   А чуть больше чем через год после этих событий, в мае 1999 года, у экипажа и пассажиров «Бинга- 727» рейса Н-30 МР, следовавших рейсом «Париж – Москва», был шанс повторить печальную судьбу южнокорейс-кого «Боинга», сбитого в небе над Сахалином. Ведь во время прерванного над Псковской областью полета этот самолет целых 13 минут значился на радарах российских войск ПВО как неопознанная цель, нарушившая воздушное пространство России. Вот некоторые подроб-ности этой истории.
   16 мая 1999 года этот лайнер, принадлежа-щий одной из частных американских авиа-компаний, с пассажирами на борту совершал чартерный рейс «Париж – Москва». Вылетев из аэропорта Ля- Бурже около 17.00, «Боинг» в 22. 14 пересек воздушную границу Российской Федерации в районе города Великие Луки, что в Псковской области. Именно с этого момента летевший на высоте 10. 000 метров со скоростью 900 км/час пассажирский самолет для воинов ПВО стал неопознанной воздушной целью. Ведь он не был внесен в план полетов через воздушное пространство России, а поэтому и был классифицирован как самолет- нарушитель госграницы. Правда, таковым он оставался сравнительно недолго, успев углубиться на российскую территорию всего на 90 километров. После команд с земли, запрещающим «Боингу -727» продолжение полета, экипаж развернул самолет на обратный курс. Уже в 22.27 он покинул пределы России.
   Как заявило командование российских ВВС и ПВО, истребители на перехват американ-ского «Боинга» поднимать не пришлось, потому, как экипаж самолета беспрекословно следо-вал всем инструкциям с земли. Это и спасло жизнь находящихся на борту самолета людей. «Боинг» – нарушитель благополучно произвел посадку в аэропорту «Минск- 2».
   Наверное, следует заметить, что американ-ские пилоты рисковали своими жизнями и жизнями находившихся в их лайнере пасса-жиров еще задолго до пересечения границы РФ. По сведениям служб российского управ-ления воздушным движением, они не имели также и разрешения на пролет над Белоруссией. Поэтому сбить «Боинг» вполне могли и в небе соседнего с нами государства. Тем более, что печальный опыт уничтожения в небе над Белоруссией в сентябре 1995 года пересекшего границу без соответствующей заявки воздушного шара, на борту которого находились два американских воздухопла-вателя, наглядно подтвердил жесткую манеру действий национальных войск ПВО.
   А что же на дальневосточных воздушных рубежах? Как в свое время сообщил автору этих строк командующий 11-ой армии ПВО генерал- лейтенант Урузмаг Огоев, в 1998 году в непосредственной близости от Государст-венной границы было зафиксировано 1602 воздушных судна иностранной принадлеж-ности. Из них 26 были классифицированы как боевые, а еще 282 – как самолеты – развед-чики. Иначе говоря, практически ежедневно у наших дальневосточных границ барражиро-вали самолеты, просматривавшие российскую территорию и прослушивающие наш эфир. По сравнению с 1997 годом в шесть раз увеличилось количество заходов иностранных самолетов в 50- километровую приграничную полосу, в 1998 году их зафиксировано 12.
   Как сказал Урузмаг Созрыкоевич, при общем уменьшении количества сопровож-даемых воздушных объектов и полетов самолетов-разведчиков иностранных госу-дарств вдоль Государственной границы России на Дальнем Востоке, отмечено увеличение интенсивности работы боевых самолетов. Это связано с тем, что в 1998 году в Тихоокеанско- Азиатском регионе иностранные армии провели 139 различных учений, в ходе которых было осуществлено огромное количество вылетов самолетов и вертолетов. Причем ряд этих учений проходил в непосредственной близи от наших берегов. Например, таким было крупномасштабное учение японцев с отра-боткой практических элементов по усилению северной группировки войск на острове Хоккайдо. Или совместное учение вооруженных сил Республики Корея и США «Фоул Игл- 98», в ходе которого авианосная группировка ВМФ США во главе с ударным авианосцем «Китти Хок» была развернута всего в 230 километрах от Владивостока. А это всего несколько минут полета современного боевого самолета.
   К сожалению, отметил генерал, имели место и опасные приближения иностранных летательных аппаратов к Государственной границы России со стороны Китая, особенно в районе Благовещенска. А легкомоторная авиация соседей все чаще осуществляла полеты в непосредственной близости от нашей Госграницы, чего раньше не наблюдалось.
   Все это свидетельствует, что назвать спокойной обстановку на воздушной границе российского Дальнего Востока в конце девяностых годов прошлого столетия тоже нельзя. Хотя таких вторжений в российское воздушное пространство, как в западных районах страны, здесь не было.
   Казалось бы, в наступившем двадцать первом веке не должно быть место различного рода провокациям в небе. Ведь распалось содружество социалистических стран и его Варшавский договор, противостоящий блоку стран капиталистических государств НАТО, страны – бывшие потенциальные противники, во всеуслышанье объявили и об окончании «холодной войны», и что каждая из них не видит для себя врага кроме международного терроризма. Более того, прекратила сущест-вование, распавшись на небольшие, слабые в военном отношении, националистические государства, могучая социалистическая держава – Союз Советских Социалистических Республик, которую американский президент Буш – старший назвал империей зла. Президент России Владимир Путин отдыхает на ранчо американского коллеги Буша- младшего, в неформальной обстановке общается за бокалом пива с главой Германии, отдыхает с лидерами Италии и Франции, все они называют Владимира Владимировича другом. Добрососедские отношения налади-лись с Китаем и Японией, другими ведущими странами мира. И, как известно, для друзей камня за пазухой не прячут, чем он занимается у себя во дворе, через щель в заборе не подсматривают. Но в дружбе России с соседями так почему- то не получается.
   Например, только за первых три месяца 2000 года стражами воздушных рубежей России вблизи наших границ было обнаружено 24 тысячи /!/ летательных объектов, из которых 650 боевых самолетов и вертолетов, в том числе 171 воздушный разведчик. К счастью, нарушений воздушных границ в первом году нового столетия зафиксировано не было.
   2 сентября 2001 года в 700 километрах юго- восточней Новосибирска, аккурат на стыке границ России, Казахстана, Китая и Монголии нарушил наше воздушное пространство иностранный самолет. За две минуты полета нарушитель углубился на территорию России на 22 километра, после чего резко развернулся и ушел в Китай. Высота полета его составляла 8 000 метров, скорость – около 800 км/час.
   Судя по маневру, самолет, скорее всего, сбился с курса, а затем, заметив ошибку в навигации, исправил ее. Хотя истинная причина случившегося осталась неизвестной. Все это время радары российских ПВО наблюдали самолет- нарушитель, но истребители –перехватчики в воздух не поднимались.
    В августе 2002 года нарушение порядка перелетов над российской территорией вновь пришло со стороны Польши. Выполнявший плановый рейс самолет Т-43 польской авиакомпании ЛОТ совершил несанкциони-рованную посадку на военном аэродроме Калининграда. При этом экипаж лайнера утверждал, что просто перепутал посадочные полосы и вместо того, чтобы сесть на гражданскую взлетно- посадочную полосу, приземлился на военную, расположенную в 15 километрах от нее военную. Говоря откровенно, в такую ошибку опытного экипажа, совер-шенную на исправном самолете, оснащенном самыми современными навигационными системами, верится с трудом.
   Следствию, подозревавшему неладное, так и не удалось доказать злого умысла в такой посадке на военный аэродром и причастность польского экипажа к разведывательной деятельности. Тем более, что на борту пассажирского лайнера никакой шпионской аппаратуры обнаружено не было. Поэтому самолет вместе с экипажем и находившимся на борту 43-я пассажирами был отпущен назад в Польшу. Только непонятно, зачем было уважаемой авиакомпании рисковать дорогосто-ящей авиатехникой и человечес-кими жизнями?
    Всего в 2002 году экипажи истребительной авиации ПВО России 10 раз поднимались в воздух, чтобы пресечь возможное вторжение иностранных самолетов в воздушное прост-ранство нашей страны. Чаще всего такая угроза возникала из - за непрошеных гостей с севера и востока. Около 600 раз по такой причине экипажи самолетов- перехватчиков приводи-лись в готовность № 1, т. е. в такое состояние, когда летчик находится в кабине истребителя, а крылатая машина готова к взлету.
   В 2002 году было выявлено 45 нарушений порядка использования воздушного простран-ства России и 10 нарушений государственной границы РФ воздушными шарами. Таких нарушителей со шпионской начинкой наши истребители- перехватчики расстреливали в воздухе и сопровождали до места падения, где за них брались специалисты спецслужб.
    Весной 2003 года даже война в Ираке не смогла до конца заслонить обострение отношений на другом конце континента неподалеку от российских границ, где в Япон-ском море вблизи КНДР была сконцентри-рована мощная военно- морская группировка. В ее составе – американский авианосец, несколько крейсеров, подводных лодок, кораблей сопровождения. Сюда прибыл корабль разведки и даже десантные корабли, которые бывают в этом регионе крайне редко. К расквартированной в Южной Корее 37-тысячной группировке американских войск присоединились еще 5 тысяч военнослужащих США. И было проведено крупное учения вооруженных сил США и Республики Корея «Токсури – Фоул Игл».
   В свою очередь, Пхеньян расценил усиление группировки и проводимые учения у своих берегов как угрозу собственной безопасности и подготовку к боевым дейст-виям, остановил переговоры с Сеулом об экономическом сотрудничестве, провел учения сил ПВО.
   Однако российские военные забеспоко-ились не только потому, что вновь стала расти напряженность между двумя Кореями, а, прежде всего, из- за возобновления полетов американских разведывательных самолетов у наших южных границ. В частности, 7 марта 2003 года с 11.00 до 15.40 российские войска ПВО со своей территории контролировали над Кавказом полет американского высотного самолета-разведчика У- 2С. Для возможного пресечения нарушения Государственной границы в воздух были подняты два истреби-теля Су- 27. «Американец» шел на высоте 18 000 метров со скоростью 800 км/час. Российские истребители выполняли полет вдоль границы над своей территорией параллельным с У-2С курсом. Расстояние между самолетами составляло около 100 километров.
    Следует заметить, что аналогичный полет американского воздушного шпиона фиксиро-вался нашими ПВО в феврале 2003 года. При этом, наверное, следует напомнить, что стратегический самолет- разведчик США У-2С способен держаться в воздухе до 15 часов, а за час полета самолет в обзорном режиме просматривает 15 тысяч квадратных кило-метров земной поверхности, причем, находящейся за десятки километров от маршрута его следования.
   По поводу этих полетов у наших границ главком ВВС генерал- полковник Владимир Михайлов сделал заявление, в котором говорится: « Сегодня нас беспокоит появление над территорией Грузии американского стратегического самолета- разведчика, который практически по одному и тому же маршруту пролетел 27 февраля и 7 марта на удалении 20 – 35 километров от Границы Российской Федерации. Этот факт вызывает у нас не только удивление, но и озабоченность».
   Однако, несмотря на это заявление высокопоставленного российского военачаль-ника, 22 марта 2003 года уже упомянутый американский самолет- разведчик У-2С более 4 часов летал над территорией Грузии вдоль российской границы. Естественно, это была не воздушная прогулка оснащенного новейшей разведывательной аппаратурой самолета, каждая минута полета которого, не говоря уже о часе и более, обходится военному ведомству США в «круглую копеечку». Ясно и человеку непросвещенному в военных делах: высматри-вал что-то воздушный шпион на российской территории. Не исключу, что в то время действовал он и в интересах чеченских бое-виков. Но это уже из области предположений, а не утверждений. Однако то, что таким образом друзья и партнеры, как любят себя называть в последнее время американские и российские политики, подобным образом не поступают, это совершенно точно.
   Вместе с тем, постоянно держат Россию « под колпаком» и мощные радары соседей у наших западных границ. Например, уже несколько лет в Норвегии функционирует мощный радиолокационный комплекс «Гло-бус-22, который может контролировать российскую территорию площадью в 35 тысяч квадратных километров. Недавно к нему прибавилось два мощных локатора в Прибалтике, работающих в интересах НАТО.
   Сначала на северо- востоке Эстонии, в районе города Раквере, введен в строй радар ТПС- 117 дальнего трехмерного слежения за воздушным пространством страны и ее ближайших соседей, к числе которых относится и Россия.
   Как сообщили в министерстве обороны Эстонии, высота радара 8 метров. Контролем его работы и обработки полученных данных занимается электроника. С помощью изготовленной фирмой «Локхид – Мартин» техники дальнего слежения Таллин способен отслеживать воздушное пространство на высоте 30 000 метров на расстоянии 450 километров. Предполагается, что его антенна размером с трехэтажный дом может легко «дотягиваться» своими щупальцами - радиолучами до неба над Санкт- Петербургом.
   Руководство военным ведомством Эстонии также подчеркнуло, что этот радар является составной частью контроля над воздушным пространством балтийских государств «Балт-нет», подключенного к натовской системе воз-душного контроля.
   А осенью 2003 года в латвийском поселке Аудрини, в нескольких десятках километров от российской границы, торжественно открыт сверхмощный суперсовременный трехмерный локатор американского производства. На его открытии присутствовали президент и военное руководство Латвии, сотрудники посольства США. Как заявил президент Латвии Вайра Вике- Фрейберга, всякое независимое государство должно заботиться об обеспечении своей безопасности, а для этого необходимо контролировать воздушное пространство над Латвией и в соседних странах. По свидетельству специалистов, натовский радар в Латвии «просвечивает» Россию до Урала.
   Правда, президент сразу же «успокоила» Россию, заявив, что Москве не нужно волно-ваться по поводу появления у ее границ радара. Латвия, как будущий член НАТО, станет очень дружественно относиться к России. То есть, чем страны – соседи будут тщательней следить друг за другом, тем больше будет дружба между ними. Согласитесь, более чем странное понятие о дружбе и добрососедстве.
   Известно, что подобные объекты, которые будут не только шпионить за нашей терри-торией, но и способствовать точному наведе-нию натовских ракет на цели в России, строятся в Венгрии и Польше, странах Балтии.
   Впрочем, вряд ли шпионаж за нашей территорией, в том числе и воздушный, будет в ближайшее время прекращен. Ведь, оказы-вается, Россия для США по – прежнему является ядерной мишенью. По крайней мере, так утверждают некоторые американские газеты. Например, влиятельная газета «Лос- Анджелес таймс» в марте 2002 года опубли-ковала секретный пентагоновский документ, в котором говорится о том, куда сегодня направлено американское ядерное оружие.
   Калифорнийская газета сообщила, что Белый дом дал указание Пентагону быть готовым к потенциальному использованию ядерного оружия против семи стран: Китая, России, Ирака, Северной Кореи, Ирана, Ливии и Сирии. В том же документе перечислены подобающие для такой атаки случаи: против объектов, способных противостоять обычному оружию, в ответ на использование ядерного, химического или бактериологического оружия, а также « в ситуациях с неожиданным развитием».
   Если подходить к этой информации фор-мально, то можно сказать, что «озвученное» в газете – обычная, хотя и совершенно секретная концепция использования стратегического арсенала. Как правила, ее пересматривают раз в несколько лет, вносят изменения в зависимости от сложившейся международной обстановке и взаимоотношений между странами. Очередной проект был передан в январе 2002 года в конгресс, откуда, судя по всему, его и выудила расторопная амери-канская пресса. Вашингтонские военные эксперты назвали эту публикация в «Лос- Анджелес таймс» «динамитом».
   Во- первых, никогда еще в истории Америки не обнародовался полный список ядерных целей. Во- вторых, теперь мы доподлинно видим разницу между задушевными чаепити-ями на бушевском ранчо и реальностью секретных пентагоновских планов. Все это, вопреки мнения наших, так называемых, демократов, уже много лет предсказывающих скорое братание России с Западом вообще и США в частности, свидетельствует о том, что Вашингтон продолжает нас ставить где- то между Ливией, Ираком и Северной Кореей.
   Естественно, что помощник президента США по национальной безопасности Кондо-лиза Райс и госсекретарь Колин Пауэлл поспешили сгладить шок, вызванный этой газетной публикацией в первую очередь за границей. Так, в интервью для Эн- би- си Кондолиза Райс заявила, что « возможность ядерной войны с Россией еще менее вероятна, чем когда- либо прежде, именно потому мы идем на взаимные и глубокие сокращения арсеналов». А госсекретарь добавил, что не надо путать концептуальный подход с конкрет-ными планами нанесения военных ударов.
   Они появятся, как следует из концепции американских военных, если Северная Корея начнет воевать с Южной Кореей, Китай попытается захватить силой Тайвань или Ирак нападет на Израиль.
   Аналитики обратили внимание на самую существенную часть сверхсекретного доку-мента, из которого следует, что Вашингтон в корне меняет все подходы к использованию ядерного оружия. Так, в пору «холодной войны» стратегические арсеналы двух сверхдержав СССР и США были мощным фактором сдержи-вания, применение атомного оружия в локальных войнах казались немыслимым. Теперь же американские стратеги пытаются стереть разницу между обычными и ядерными вооружениями. Они говорят о целесообраз-ности атомных атак против недругов США, не обладающих ядерным потенциалом. И реко-мендуют создание с ограниченным воздейст-вием на окружающую среду.
   Впрочем, что там рекомендуют. Хорошо известно, что во время своей агрессии против Югославии и в ходе операции «Буря в пустыне» американцы широко использовали боепри-пасы со стержнями из обедненного, т.е. использованного как топливо в атомных реакторах, урана.
   С одной стороны, рассекреченный журналистами « Лос- Анджелес таймс» документ – это кулак, который Вашингтон показывает государствам пресловутой «оси зла» и им подобным. Но с другой стороны, считает американский специалист по ядерным вооружениям Роберт Норрис, - « США демонстрируют новую важную роль ядерного оружия в обычных войнах. После этого наверняка прибавится число государств, испытывающих соблазн обзавестись собствен-ной ядерной бомбой».
    Мировую общественность настораживает и тот факт, что мысль о возможности приме-нения ядерного оружия по неугодному США государству в случае возникновения военного конфликта, получает огласку из уст высоко-поставленных чиновников этой страны. В частности, о том, что Соединенные Штаты могут нанести ядерный удар по КНДР, если это понадобиться для защиты Южной Кореи от нападения со стороны северного соседа, сказал во всеуслышание под занавес своего визита в Сеул в ноябре 2003 года, глава Пентагона Дональд Рамсфелд. Находясь как будто бы в ясном уме и твердой памяти, руководитель военного ведомства Америки почему- то не подумал ни об ответной реакции северных корейцев в случае возникновения такой ситуации, ни о последствиях такого ядерного удара на окружающую среду, на жителей соседних с КНДР государств, в том числе России и Китая. Судя по всему, главное для американских руководителей – интересы США.
   Судя по всему, американцы твердо продол-жают претворять в жизнь свою концепцию об использовании в военных конфликтах ядерного оружия. И при этом пытаются убедить мировую общественность, что современное ядерное оружие не более опасно для окружающей среды, чем обычное.
   Так, например, согласно сообщениям прессы, Пентагон приступил к разработке нового ядерного заряда огромной разруши-тельной силы, который, действуя подобно нейтронной бомбе, уничтожает все живое. В результате взрыва бомбы из гафния выде-ляется смертоносное гамма- излучение, но в отличие от атомной бомбы не образуется остаточная радиоактивность.
   Как сообщил «Известиям» академик Николай Пономарев Степной, по разруши-тельной / бризантной/ способности 1 грамм гафния эквивалентен 50 килограммам тротила. При этом стоимость этого вещества не выше стоимости обогащенного урана, но его требуется меньше, чем урана. В отличие от урановой бомбы для реакции не нужна критическая масса вещества.
   В чем привлекательность бомбы из гафния? Прежде всего, тем, что после взрыва солдатам не нужно опасаться радиоактивных осадков. Небольшие снаряды и гафния можно сбрасывать с самолета и заряжать ими даже обычные артиллерийские орудия. Новое лучевое оружие вписывается в доктрину –безопасности Буша, в которой предусмотрено применение атомных мини- бомб. В мае 2003 года конгресс США одобрил исследования по созданию тактического ядерного оружия нового поколения. В частности, так называемых « мини- ньюков»/ ядерные боеприпасы мощностью менее 5 килотонн в тротиловом эквиваленте/. И это несмотря на то, что до сих пор не отменен закон Фурса – Спратта от 1994 года, который запрещает разрабатывать ядерное оружие мощностью менее 5 килотонн. Но поскольку гафний детонирует без ядерного распада, он не попадает под действие этого закона, а также международных договоров, ограничивающих разработку и распростра-нение ядерного оружия. Вместе с тем, следует учитывать, что общепринятое, в том числе и в США, определение ядерного оружия базиру-ется на принципе высвобождения излучения или радиоактивности, которое может уничто-жить значительное количество людей. В это определение бомба из гафния вполне вписывается. Но вряд ли это остановит Вашингтон, который давно привык поступать только так, как выгодно ему.
   В 2003 году ВВС США провели успешное испытание и еще одного мощного оружия – новой сверхмощной бомбы под названием «ударный массированный боезаряд», которую сбросили с транспортного самолета на полигон в северо- западной части штата Флорида. Эта бомба относится еще и к разряду высо-коточного оружия, потому как имеет спутни-ковое наведение на наземную цель. Этот авиационный боеприпас сразу же получил у американских военных прозвище « мать всех бомб». И не только потому, что раньше самая мощная авиабомба, которой располагали ВВС США, имела вес 6, 75 тонны, а новая – 9,45 тонны. Предшественница «матери всех бомб» использовалась для уничтожения подземных бетонных бункеров. Сейчас для этой цели, как объявил Пентагон, разрабатывается специаль-ные ядерный боеприпас. А «ударный массированный авиационный боеприпас», принцип действия которого основан на распылении горючей смеси, судя по всему, будет использоваться против боевой техники и личного состава противника. Ведь воспламе-ненная на заданной высоте эта специальная смесь вызывает взрыв колоссальной мощности.
   Глава военного ведомства США Дональд Рамсфельд, сделав сообщение об успешном испытании « матери всех бомб», уточнил, что это оружие, возможно, будет использовано против иракцев. К счастью, как мы знаем, до этого дело не дошло. Возможно, не по причине гуманизма американских военных, а потому, что вторую такую бомбу просто не успели изготовить.
   Говоря о дружбе с Россией, наши новые друзья из числа недавних потенциальных противников не забывают не только о собственной безопасности, но и о том, чем могут завоевать превосходство в случае возникно-вения военного конфликта. В достаточном количестве военное ведомство США получает деньги и на поддержание боеготовности, и на дальнейшее совершенствование армейских структур и перевооружение своих подразде-лений, и на научные разработки в области новейших вооружений.
   У нас со всем этим дела идут значительно хуже. Финансов в армии не хватает, в полном смысле слова, на все. Уже который год мы переводим и никак не можем окончательно перевести на службу по канкракту единствен-ную в российских вооруженных силах псковскую десантную дивизию. Который год правительство страны говорит о необходимости создания приемлемых условий для службы российского офицерского корпуса, но при этом не может ни поднять уровень его заработной платы хотя бы до той величины, которую получает средний российский чиновник, ни дать им крыши над головой. Вот и уходят из армии лучшие, которых охотно принимают в свои ряды различные гражданские государственные и коммерческие структуры. Латая морально и физически устаревшую боевую технику, военное руко-водство страны утешает себя и соотечес-твенников тем, что у нас есть чем дать отпор супостату, если он посягнет на нашу терри-ториальную целостность. Об этом постоянно твердит в СМИ и министр обороны Сергей Иванов, говорил и старый главком ВВС Анатолий Корнуков, некогда командовавший дальневосточной армией ПВО, и заменивший его на этом ответственном посту Владимир Михайлов. Между тем, новой техники в войска поступает, без преувеличения, единицы. А еще несколько лет назад не поступало вообще. Продавая соседям новые образцы авиацион-ной техники, демонстрируя новейшие разра-ботки ее на международных авиасалонах, мы не поставили в боевые авиаполки практически ни единицы из названного. Более того, и налет летного состава оставляет желать лучшего.
   Не секрет, что 50 процентов воздушного пространства России не контролируется системами противовоздушной обороны. Об этом 8 августа 2003 года заявил начальник Управления по использованию воздушного пространства и управлению воздушным движением Министерства обороны Михаил Кизилов. А главком ВВС Владимир Михайлов уточнил:
   - Дежурное радиолокационное поле существует в основном вдоль западной и южной границ России. А в других районах оно носит очаговый характер. На севере прикрыта лишь треть воздушных границ. В целом радиоло-кационное поле покрывает около 35 % территории страны.
   Чем это чревато, думается, ясно всем. «Подвиг» Руста, но с более тяжкими последствиями, сейчас может быть совершен значительно легче.
   Но при всем это, справедливости ради, следует все же сказать, что пока мы еще можем не позволить соседям своевольничать на наших границах и уж тем паче в нашем небе. Они знают об этом, а поэтому остерегаются нарушать российское воздушное пространство. Пока остерегаются. Но если такое отношение к армии вообще, и к ВВС в частности, сохранится, мы перестанем быть хозяевами в своем небе. А это неизбежно приведет к новым, неизвестным для абсолютного большинства наших сограждан, войнам в небе России. Право же, этого очень не хочется.