Вс. Н. Иванов: третье пришествие
"...ты нужен Родине даже после смерти".
Вс. Н. Иванов
Этот очерк написан как предисловие к книге Всеволода Никаноровича Иванова (1888-1971) "Мы на Западе и на Востоке. Культурно-исторические основы русской государственности". В качестве эпиграфа к нему взяты слова из дневника писателя. Думаю, не надо уточнять, что нужны мы Родине после смерти только хорошими делами...
Уже в молодые годы жизнь Вс. Н. Иванова оказалась тесно связанной с Дальним Востоком - русским и зарубежным. Он, выпускник историко-философского факультета Петербургского университета (1912), участник Первой мировой войны, в июне 1919 года был приглашён в Омск кадетом, профессором Н.В.Устряловым (в 1934 г. в Харбине издал книгу "Хлеб и Вера", вскоре казнён ЧК) для работы в "Русском бюро печати" Омского правительства адмирала Колчака. Молодой Вс. Н. Иванов, видевший, как натравливаемые третьей силой русские с остервенением убивают друг друга в ходе гражданской войны, видимо, часто задавал себе вопрос "Да кто же такие Мы есть?", ответом на который и станет
его книга "Мы на Западе и на Востоке". С мая 1921 года он был редактором-издателем "Вечерней газеты" во Владивостоке. В октябре 1922 года Вс. Н. Иванов отправляется в эмиграцию в Китай, изучению которого посвятит 25 лет своей жизни.
Жгучая тоска по Родине заставит Всеволода Никаноровича искать контакта с Россией-СССР. Поэтому в 1931 году он поступил на работу в советскую газету "Шанхай Геральд", которая выходила на английском и
русском языках. Будучи великолепным знатоком основных европейских и восточных языков, Всеволод Никанорович, работая в китайских библиотеках с первоисточниками, составил для научной обществен-ностиСССР огромный исторический обзор литературы Китая. С началом Великой Отечественной войны 1941-45 гг. Вс. Н. Иванов оказал своевременнуюпомощь СССР, работая политическим комментатором радиостанции "ГолосСоветского Союза", дислоцировав-шейся в Щанхае. В феврале 1945 года Всеволод Никанорович вернулся на Родину, поселился в Хабаров-ске и написал романы о событиях в Китае первых десятилетий ХХ века: "Тайфун над Янцзы", "Путь к Алмазной горе" и др. Там же, в Хабаровске, были написаны исторические романы и на русскую тему - "Чёрные люди", "Императрица Фике", "Иван III" и др. Веское слово сказал он и об А.С.Пушкине, опубликовав книгу-исследование "Александр Пушкин и его время".
Далеко не всё, созданное этим писателем, опубликовано. Досадно то, что Вс. Н. Иванов оказался невостребованным как глубокий знаток китайской цивилизации. Даже после известных событий на уссурийском острове Даманский (1969) его, по определению глубоко научный взгляд на историю Китая, не признавался советскими историками. Сегодня наш
читатель видит набирающего силу китайского индустриального дракона, и он хочет знать историю, быт, нравы, культуру Китая, желательно увиденные и осмысленные русским человеком. Вс. Н. Иванов как раз и явил нам русский взгляд на Китай в таких книгах, как "Китай и его 24-я революция", "Маньчжурия и КВЖД". Кроме того, как бы из "катакомб" Китая написаны: "Философия Владимира Соловьёва", "Огни в тумане: думы о русском опыте", "Роман молодой души" и др.
Такие люди, как Всеволод Никанорович Иванов, не рождаются, не приходят и не являются, а... "пришествуют", потому что велики не только интеллектом, но телом и физической силой. Мне это видится так. Родился он крупным и неулыбчивым ребёнком, затем большим и неулыбчивым юношей поступил на историко-философский факультет Санкт-Петербургского университета, где его побаивались за разящее слово, потом он был призван на Первую мировую; серьёзно углубившись в историческую науку и журналистику, не разобрался в своей собственной гражданской позиции и "перетёк" к тому, кто был территориально поближе: в Белую армию адмирала Колчака, потом - эмиграция в Китай, где и жил до 1945 года. Вот всё это и было "первым пришествием" - творческим рождением Всеволода Никаноровича, потому что, получив разрешение на возвращение в Россию-СССР, он поставил жирную точку под китайским периодом своей писательской жизни: в СССР публиковать написанное в эмиграции категорически отказались.
Социальный статус писателя в России всегда был высок. В стране Советов писателя тоже сильно почитали, но при условии его верного служения коммунистическим по форме и антирусским по содержанию "идеалам". Этот "нюанс" Всеволод Никанорович, поселившись в Хабаровске и оказавшись в сообществе людей "новой социалистической формации", видимо, не сразу понял. Помнится его ответ на мой вопрос, заданный в 1970-ом (тогда я работал литсотрудником в газете КДВО "Суворовский натиск"), почему он "до сих пор не написал и не опубликовал книгу о Китае, так как она была бы очень полезна?" Писатель ответил:
"Такую книгу я написал. Она называется "Китай и его 24-я революция". Я повёз её в Москву. На неё было написано восемь хвалебных рецензий. Но печатать так и не стали, так как я, дескать, с неверных
позиций написал историю Китая. Посоветовали накупить книг по марксистско-ленинской философии и как следует проштудировать их. На "Двадцать четвёртую революцию" я сильно рассчитывал, когда возвращался из эмиграции... Думал, что она будет мой первой книгой, изданной на Родине. Ведь в России меня, увы, никто не знал. Пришлось засесть за "Тайфун над Янцзы" и потратить на это два года...".
Вот и получилось, что 58-летнему Вс. Н. Иванову, достаточно известному на Западе и на Востоке мыслителю, пришлось стать
"начинающим писателем" и заново нарабатывать себе имя в литературе, с чем он блестяще справился, напряжённо как писатель-историк работая до самой смерти в 1971 году. Этот период в его жизни можно назвать "вторым пришествием".
Живыми свидетелями "третьего пришествия" Вс. Н. Иванова станут читатели начала XXI века. Начнётся оно с выхода в свет книги "Мы на Западе и на Востоке, которую вы держите в руках. Единственный раз эта книга была напечатана в Харбине в 1926 году, в издатель-стве "Бамбуковая роща". В ней Всеволод Никанорович предстаёт в пока незнакомой нам ипостаси: не как писатель-беллетрист, а как талантливейший публицист.
Большая по объёму и полноценная книга эта - одна из первых в русской литературе, написанных в жанре публицистики. Поэтому со временем её начнут упоминать в университетах по курсу "История русской
литературы ХХ века". Без сомнения, будут опубли-кованы и "Китай и его 24-я революция", и многотомный "Исторический обзор литературы Китая", и прочие труды. Может быть, Всеволода Никаноровича когда-нибудь назовут "дальневосточным Львом Толстым". Сейчас Китай стремительно возвышается, и до нас начинает доходить смысл пророческого высказы-вания писателя: "Бойтесь трудолюбия китайцев".
История написания "Мы на Западе и на Востоке" тесно связана с появлением в эмигрантской среде ненужной (да и опасной) для России концепции так называемого "евразийства". Основоположник её -
белоэмигрант Николай Сергеевич Трубецкой, изложив-ший свою "идею" в следующих трудах: Трубецкой Н.С. Европа и человечество. София. Рос.-Болг. кн. изд-во, 1921; Трубецкой Н.С. Вавилонская башня и смешение языков. "Евразийский временник" N3, Берлин, Евразийское кн. изд-во, 1923; И.Р. (псевдоним Н.С.Трубецкого) Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока. Берлин, Евразийское кн. изд-во, 1925.
Близорукая российская интеллигенция, изрядно потрёпанная революцией, и в эмиграции (как и в предреволюционные годы), не ведая, что творит, продолжала вредить России. Евразийство - в общем-то бредовый аналог жидокоммунистического Интернационала. "Единение всего мира, - писали евразийцы в своей Декларации, - не в стандартизации,
являющейся скрытой целью буржуазной западной культуры, ... а в действительном союзе разнородных и даже вовсе отличных друг от друга культур, на основе единства экономических интересов и общей воли к служению ближнему. Не в насильственной нивелировке под одну меру, а в творческом соборе трудящихся всех рас и национальностей они видят то истинное братство людей, к которому человечество призвано великими
заветами своей истории" (Евразийство. Декларация, формулировка, тезис. Прага, Евразийское кн. изд., 1926, август). Намерения вроде бы благие, но привели они - в ад:
"Ещё вчера идеологи этой концепции строили свои спекулятивные доводы о единении экономик оседлых и кочевых народов, однако они быстро сменили тональность увещеваний, как только кочевые народы, поддавшись неистребимым инстинктам, присвоили себе всё, созданное на их территории трудом и талантом народов оседлых. Едва цивилизованные народы евразийского пространства оказались в политическом и экономическом затруднении, лишённые национальной идеологии и приоритетов, тотчас ментальность степного дикаря, привыкшего жечь, насиловать и грабить, выплеснулась наружу.
Открытый грабёж этот был санкционирован и направлен именно евразийской концепцией. Именно евразийцы оправдывали крах царской России, как позже благословили распад СССР. Как будто связанная в руках фокусника из разноцветных верёвок, эта концепция по желаниюнаёмного обманщика может незаметно развязываться, собираясь в любые
сочетания" (Авдеев В. Из наблюдений над жизнью сборщиков милостыни. "За Русское Дело" N2/46, 1997 // Евразия или Азиопа? Сб. "Потаённое", вып. 3. СПб., 2004, стр. 192).
Тем не менее, поклонников евразийства полным-полно и в России современной. Их кумир - небезыз-вестный Л.Н.Гумилёв, почему-то просмотревший, что едва вылупившаяся идеология евразийства тут же была
принята на вооружение врагами России - японскими милитаристами, которые в 1926 году на Южно-Маньчжурской железной дороге стали, не жалея средств, переводить и издавать книги евразийцев. На это первым обратил внимание своих соотечествен-ников Вс. Н. Иванов:
"...позвольте довести до сведения вас, Евразийцев, что Особым отделом Южно-Маньчж. ж. дороги (Управ-ление в Дайрене) ассигнованы значительные суммы на переводы ВЫБОРОК ИЗ ЕВРАЗИЙСКИХ ИЗДАНИЙ, и на издание их для известного круга лиц, в ограни-ченном количестве. Соответственно сему, должен сказать, что интерес к этому движению на Д. Востоке ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВЫСОК: моя книга имеет спрос среди забайкальцев (этих гибридов), среди бурят, монголов и т.д., связанных с русской культурой. Интересуются и татары, судя по тем сведениям, которые я имел от атамана Семёнова, тоже приверженного этой системе мыслей" Иванов Вс.Н. Письмо В.П.Никитину из Цинанфу в Париж. "Евразийская хроника", вып. XI, Париж, 1926, стр. 9-12. Цит. по: Йонэсигэ Ф. Евразий-ство на Дальнем Востоке. Japanese Slavic and East European Studies. Vol. 18, 1997. Токийский университет. Стр. 17-18).
На базе интеллектуального недоразумения Н.С.Трубецкого, П.Н.Савицкого и им подобных стали выдвигать идеи суверенитета "продвинутые" российские буряты, монголы и прочие "забайкальцы",
которые в числе первых из своих народностей научились читать и писать в русских-же университетах. Например, в Белграде в 1929 году опубликовал свою книгу "Чингис-хан как полководец и его наследие.
Культурно-исторический очерк Монгольской империи XII-XIY вв." калмык, врач по специальности Эренжен Хара-Даван, в эмиграции жил в Праге и Белграде. Японцы эту книгу перевели на японский язык и выпустили в 1936 году под названием "Жизнь Чингис-хана". В 1991 г. книга вышла вторым изданием в Калмыкии, чтобы все джунгаро-калмыки знали о "влиянии монгольского ига" на государственность России.
"Э. Хара-Даван, представитель туранского народа (под туранцами здесь подразумеваются тюрки и монголы) и кочевого мира, сильно увлёкся евразийским взглядом на русскую историю и взялся писать историю Монгольской империи. В предисловии книги Э. Хара-Даван пишет: "Несмотря на то, что в рус-ской истории есть особый период - монгольский, ему не придавалось особого значения, "казёнными"
историками этот период относится к числу "пустых" периодов русской истории, несмотря на тот исторический факт, что из этого периода вышла Московская Русь, как из материнского лона. Не существует также специаль-ного исторического труда на эту тему. Только за самые последние годы учёные евразийского мировоззрения, изучая проблему русского самопознания, стали внимательно разбираться в разных восточных влияни-ях на русскую историю, культуру и быт, и им отчасти удалось разбить "предубеждения и предрассудки европеизма, с которым трактовался этот вопрос до них, и тем самым заинтересовать широкий круг русской интеллигенции, чего не удавалось сделать нашим
ориенталистам... Желая удовлетворить появившийся интерес к "исходу к Востоку" (так был озаглавлен первый сборник статей евразийцев, София, 1921. - Авт.), я приступил к этой работе в ознаменование 700-летия Чингис-хана (1227-1927).
...Если сравнивать "иго монгольское" с "игом евро-пейским" - как можно назвать двухсотлетний императорский период русской истории - период духовного засилия Европы, разрушения и гонения силою власти всего национального, то итоги этих двух перио-дов, этих двух школ обнаруживаются наглядно: экзамен на аттестат политической зрелости татарской школы Россия выдержала блестяще, между тем как на экзамене европейской школы на ту же политическую зрелость, после периода учения одинаковой продолжительности, императорская Россия жестоко провалилось в 1917 году"" (Йонэсигэ Ф. Там же, стр. 14-16).
Как видите, вчерашний кочевник, живший подобно степному суслику, едва став грамотным, смеет с позиции Бога говорить про Россию-Мать, спасшую его предков (разрешив поселиться в низовьях Волги) в 1758 г. от полного истребления китайцами, которых джунгаро-калмыки сами же довели до озверения своими опустошительными набегами на Китай. Таким образом, рахитичный и больной, как и тогдашние азиатцы, джин евразийства был выпущен из бутылки. Всеволод Никанорович, понимая его как угрозу России, во-первых, в евразийскую "партию" не вступил (Особый отдел Южно-Маньч. ж. дороги его не переводил и не издавал), во-вторых, будучи человеком основательным, решил, види-мо, лично перепроверить сведения, изложенные в, казалось бы, фундаментально сколоченных главах российской истории, рассказывающих о татаро-монгольском периоде на Руси. Ведь концепция евразийства в принципе стала возможна, благодаря этому злополучному "периоду".
Оказавшись в нужное время в нужном месте, молодой Вс. Н. Иванов воспользовался своим положением эмигранта и засел за работу в те библиотеки, в которые историки России никогда не заглядывали: в Основательную библиотеку Китайской Морской Таможни, в библиотеку Британского Королевского Азиатского Общества и в другие библиотеки Китая. Что же он вынес из их стен?
"...русское историческое явление, почти столь же длительное, как и царствование дома Романовых, - МОНГОЛЬСКОЕ ИГО, - оставалось совершенно неизу-ченным, совершенно неосвещённым со стороны Востока", - пишет Всеволод Никанорович в предисловии к книге "Мы на Западе и на Востоке". "Как же можно выстраивать здание евразийства, если о "монгольском иге" в странах-истоках его странным образом ничего не известно?" - как бы вопрошает писатель. Сейчас мы знаем, что злополучное "иго" было на Востоке "неизученным, совершенно неосвещённым" по той очевидной причине, что никакого "татаро-мон-гольского ига" в природе... никогда не существовало. Как же на Востоке могли догадаться о том, чего не было, догадаться о том, что "иго" - русофобская выдумка когорты заезжих "акаде-миков"-немцев на службе у династии Романовых: Миллера, Шлёцера, Байера и других проходимцев от науки? "...не в Востоке ли, не в Китае ли нам надлежит искать своего Тацита?" - спрашивает писатель.
Вс. Н. Иванов прямо в лоб не отрицает "татаро-монгольское иго", но как честный исследователь-историк находит такое бесчётное количество ярких несуразностей в официальной версии русской истории, цитирует множество неизвестных, но тем не менее внушающих глубокое уважение первоис-точников, что читатель сам, без его помощи, это самое "иго" отменяет. Надо войти в положение Всеволода Никаноровича: увы, если бы он прямо заявил о "татаро-монгольском иге" как о глобальном
историческом подлоге, то его б в то время сочли сумасшедшим. Одно лишь плохо: "восточный Тацит" в силу особенностей иероглифического письма и
ограниченности китайской фонетики оказался не в состоянии правильно донести названия местностей и имена народов. Например, листая книгу "Юань-чао-го ши гао" (XIII в.), попробуйте догадаться, что
"А-су-та-эр-хань" это Астрахань. И что это за племена жили на русских землях в 206 г. до н.э. - 220 г. н.э. - "Цюй-и, Хунь-юй, Цзянь-кун и Дин-лин"? И т.д.
Но если трёхсотлетнего "ига" не было, то что же тогда было? Фантомным отображением каких событий является исторический бред "историков"? Ведь они, как правило, ловко перевирают некую реальность. Ответ будет таков.
До сих пор бдительно непроговариваемым в официальной исторической "науке" является значительный период в нашей истории, когда мы,
русские, жили на Руси Сибирской и на Руси Дальне-восточной. Да, были Русь Поморская (от Балтики до Эльбы), Русь Киевская, Русь Новгородская, Русь Московская, но всем им предшествовали имен-но Русь Сибирская и Русь Дальневосточная! В самом деле, а где же, как не в Сибири и на берегах Тихого океана, жил великий, весьма и весьма многочис-ленный русский народ в те времена, когда европейское зауралье вплоть до Атлантики почти сплошь было покрыто ледником? А вот в Сибири Оледенения не было, и чем ближе к Тихому океану, тем было теплее. Когда Оледенение в Европе закончилось (10-12 тыс. лет назад), то глина и камни, оставшиеся после ледника, не сразу покрылись лесами, не сразу появились почвы. Для этого потребовалось 4000 лет. Вот только после этого из Сибири и пошли первые выселки русских племён в тот регион, который сейчас называют Европой. Поэтому глупо датировать возникновение Киевский Руси, Новгородской Руси и т.д. YIII-IX вв. н.э.: в Европе после окончания Оледенения мы жили ВСЕГДА и ВЕЗДЕ, где только нам, русским, хотелось. Термины "Киевская Русь", "Новгородская Русь" и т.д. - это условности исторической науки, как условно,
например, расчленение поверхности земного шара на "Азию" и "Европу". Оно - выдумка географов, а Природа-Мать такого расчленения не производила.
В Сибири и на Дальнем Востоке русские тоже жили ВСЕГДА, а не только после "завоевания Сибири Ермаком". Кроме того, мы ВСЕГДА жили и на Аляске (как и во всей Америке), и при династии Романовых мы её не открывали, а потеряли. Когда Сибирская Русь, двинувшись в Европу, как бы "присоединила" её к себе, то наши владения распростёрлись от Аляски и Дальнего Востока до Атлантики, а также от берегов Ледовитого океана (Лукоморья) до Индийского, потому что примерно в эти же времена мы пришли в Индостан и обжили его.
По своему государственному устройству это было Образцово Организованное Объединение - Всемир-ная Протоимперия Великая УрРусь, повторить облик которой напрасно стремились многие полководцы и государственные деятели. Это была Федерация высшего типа, до сих пор в теории государства и права не осмысленная. Это когда в Федерацию входят не вынужденно, а почитают за счастье. За счастье войти под её крыло и набраться ума-разума от её мудрецов почитали и будущие китайцы, и будущие японцы, будущие корейцы и все другие народы мира. И в нашей Протоимперии первейшей обязанностью считалось заботиться о них. Были даже учреждены высшие имперские чиновники, ответственные за полноценное и счастливое бытие людей различных рас в местах их компактного проживания. Эти чиновники назывались "чингисханами". Чингисхан - это аббре-виатура, которая в изложении с древнерусского означает: ЧИН, Глаголющий Ижейных Слово ХАНам. Т.е. "историки" название должности намеренно путают с именем человека. Объяснение "непонятных" слов: ЧИН - чиновник; Глаголющий - повелевающий, исполняющий чью-то волю; Ижейные - одно из важнейших самоименований Русского Народа, рассказывающее о нравственных, интеллектуальных и духовных качествах Великорусов по Букове И-Иже (имеющей 12 "подбукв"); Ханы - древнее название людей жёлтой расы (отсюда русское разговорное "не придёт ли нам хана?", т.е. не превратимся ли мы в жёлтокожих?)
"...целый ряд династий Китая вёл своё происхож-дение от северных завоевателей, варваров в понятии Китайцев", - пишет Вс.Н. Иванов в гл. 4. Т.е. Русы слали в будущую Поднебесную одного за другим своих "чингисханов", а понятие "варвар" стало нарицатель-ным с подачи "историков". На самом деле это: "сын солца", "сошедший с солнца" и т.п.
Выселки, ушедшие за Урал, разумеется, ещё очень долго управлялись (это слово всю гамму гармоничных отношений между глубоко родственными племенами, конечно же, не определяет) из глубин Азии, из разных её географических точек. Русские князья, т.е. главы административных образований, ездили за ярлыками на княжение в Сибирь ВСЕГДА, а не только во время "ига". Из Пекина "страшный чингисхан" с русской фамилией Тимучин (он же "великий предок Юаньской династии") одно время правил азиатами, а впос-ледствии посадил там своих наместников, славших подчинённых "начальствовать над Нянь-хэ-на и над другими племенами", учить их строить почтовые станции, выделывать гончарные изделия и т.д., что и зафиксировал писатель Вс. Н. Иванов, работая в китайских библиотеках. Наш уважаемый читатель найдёт в книге немало удивительных цитат из восточных хроник, множество раз подтверждающих версию существования в не такой уж глубокой древности Руси Сибирской и Руси Дальневосточной. Русь Дальневосточная тогда называлась ВЕЛИКОЙ
МОНГОЛИЕЙ, а Русь Сибирская называлась ВЕЛИКОЙ ТАРТАРИЕЙ (ТАТАРИЕЙ).
"Татаро-монгольское иго" - это русофобское отображение следующих событий.
Насильственное крещение восточноевропейской Руси превратилось в 200-летнюю гражданскую братоубийственную бойню с участием вооружённых
сил Византии и Западной Европы на стороне крести-телей, которую "историки" лукаво именуют "княжеской междуусобицей в Древней Руси". Население этой "Древней Руси" сократилось с 12 до 5 млн. чел. (по другим источникам - до 3 млн.). Когда стало ясно, что полной этнической катастрофы не избежать, то в 1230-х годах на каком-то великокняжеском совете было принято решение обратиться за военной помощью к Татаро-Монголам, т.е. Русам Сибири и Дальнего Востока, в то время там в немалом числе ещё благополучно проживающих. И они, одетые по тогдашней сибирской "моде" и хорошо вооружённые, пришли на помощь своим братьям. Русские, не одураченные христианизацией, разумеется, с восторгом их встретили. А вот одураченные, ставшие Иванами-не-помнящими-родства, засев в городах (например, в Киеве, Козельске и др.), оказали ожесточённые сопротивление. Понятно, что Киев, с которого-то и стала расползаться по Руси зараза жидохристианства, пострадал больше всех. Жидохрис-тианизаторы, выдающие себя за "византийских греков" вместе с возникшей на Руси внутренней "пятой колонной" были вынуждены скрыться в подполье и продолжать действовать оттуда.
Возникновение и усиление Руси Московской стало возможно лишь под крылом Руси Ордынской (т.е. Сибирской и Дальневосточной, на чём и решительно настаивает Вс. Н. Иванов) в качестве противовеса Ватикану, беспричинно ненавидевшего Русь (просто за то, что она смеет быть!), посылающему на Восток одних крестоносцев за другими.
Так возникло "татаро-монгольское иго". Только игом оно было по отношению к ушедшей в подполье христианской "пятой колонне", и оно действительно продолжалось 300 лет, пока христианизаторы снова не взяли вверх над восточноевропейской Русью. "Смутные времена" официальной истории, закончив-шиеся воцарением прозападной династии Романовых, - это болезненное одоление Руси Ордынской, которая долгое время имела свою сильную "партию" на Руси Московской (см.: Морозов Н.А. Новый взгляд на историю Русского государства. "Крафт+Леан", М., 2000; Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Империя. "Факториал", М., 1996; Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Новая хроно-логия и концепция древней истории Руси, Англии и Рима". М., 1996, т.I; Кеслер Я., Русская цивилизация. М., "ЭкоПресс-2000", 2002; Давиденко И., Кеслер Я., Книга Цивилизации. М., "ЭкоПресс-2000", 2001 и др.)
Всеволод Никанорович эти события, вовсе не при его жизни случившиеся, глубоко чувствует и понимает именно с предлагаемой здесь точки зрения. В самом деле, доколе нас будут заставлять верить в прими-тивную сказочку о том, что некие племена, ныне собирательно называемые "монголами", и сегодня находящиеся на первобытной стадии развитии, пришли и покорили могучих и гордых Великорусов? Вступая в полемику с евразийцами, Вс.Н.Иванов пишет в предисловии:
"Да, культура Запада и культура Востока находятся в известном антогонизме. В таком случае нам в реальной нашей жизни не остаётся ничего другого, как присоединиться к одной из этих сторон, чтобы войти
в реальный процесс живого становления, чтобы из тёмного магического кристалла будущего и явилась новая реальная культура, нам доселе неведомая, а не искать самим "средней линии". Ведь эдак исчезнут сами
силы! И если эта культура явится в нас, избрав нас, русских, своим сосудом, то эта культура будет не Азийской, не Европейской, а Русской.
К какому же из двух мировых очагов культуры чувствуем мы живое тяготение? К Азийскому! Только там, в огромных пространствах пустынь, степей, алмазных гор, чудесных городов, условного размеренного быта, практической любвеобильной мудрости, там, где напряжённость духа в буддийских, в даосских взлётах разрешается и гармонически сочетается с практицизмом конфуцианства, только там на нас дышит то, что всегда
прельщало нас - естественное огромное богатство самой жизни. Запад творит, работает над своим самодельным богатством, но марка Made in West не сможет конкурировать с тем, на чём лежит отпечаток
божественного происхождения или даже эпигонства бесконечно далёких колоссальных ранних культур.
В АЗИИ - МЫ ДОМА, вот что должно быть нами осознано, а отсюда, из этой короткой фразы возникают перспективы для нашего обращения лицом к Тихому океану, что произойдёт в течение ближайшего столетия, когда за Уралом развернётся, удесятерив этим ОКНО В АЗИЮ дело Царя Петра, новая наша огромная цивилизация, совершенно европейская по духу: ведь наше АЗИЙСКОЕ УСТРЕМЛЕНИЕ, будет результатом ЕВРОПЕЙСКОЙ КРИТИЧНОСТИ, познавшего самого себя НАШЕГО ДУХА.
Евразийцы ... не рисуют тех огромных перспектив, которые возникают перед нашим народом, как только мы подходим к делу со стороны Азии; вот где возможны разработки идеологии, вот где такие всенародные пути, из которых один следует за другим в своей очевидной ясности и справедливости, и которые, может быть, снимут противоречия, поставленные нашей революцией".
В книге Всеволода Никаноровича поднята огромная тема, и писатель с ней справился. Теория "пассионар-ности" Л.Н.Гумилёва на фоне размышлений Вс.Н.Иванова выглядит никакой. Появись эта книга в России вовремя, то о евразийцах мы знали б только понаслышке. Препятствовали её выходу в свет именно евразийцы, действующие в тандеме с российскими "историками", которые, из века в век сочиняя про Россию грязную ложь, созывают врагов на её территорию.
В историю Руси уверенно входит Сибирь, о которой автор "норманской теории", всё тот же "академик"-немец Г.Ф.Миллер, отозвался как о "земле неисторической". Во множестве открываются исчезнувшие (в трудах "историков", разумеется) сибирские города, в том числе - подземные, пробиваются первые публикации сибиря-ков-подвижников, рассказывающие о них. Привожу цитату, которая - ответ на вопрос, почему всякий русский, впервые попавший в Сибирь, испытывает странное, сводящее с ума ощущение, что он здесь когда-то уже был:
"В Авесте и ранних зороастрийских мифах, характеризующих первую половину I тысячелетия до н.э., о противниках иранцев - туранцах - говорится как о цивилизованном народе, организованном в государство. Оно обладало центральной царской властью и имело армию в сотни тысяч воинов. Туранское государство (т.е. Сибирское. - О.Г.) ни в чём не уступало государству ахеменидов: цветущая возделанная земля, сады, мельницы, фонтаны во дворцах, купцы со всего света на базарах и ярмарках.
Сибирские города соединялись дорогами, по которым осуществлялась почтовая и егерская связь. Для обслуживания дорог создавались почтовые станции, называвшиеся ямами. Слово "ям" счита-ется тюркским, однако имеется оно и в санскрите.
Древнейшим ямом Западной Сибири является город Юрга. Он расположен на широтном транспор-тном пути, по которому ещё в неолите в Европу из Прибайкалья везли нефрит. Позже по нему же распространялись сейминско-турбинские бронзы, затем скифская триада, потом пролёг Московский тракт и, наконец, был построен Транссиб.
Наличие обусроенных дорог предполагает и наличие мостов через реки. Древнейшее упомина-ние моста Чинвад, свидетельствующее о существо-вании обустроенных дорог уже в индоиранскую эпоху, имеется в Авесте.
Ещё один мост упоминал Марко Поло. Он был выстроен из чудесного серого мрамора, украшен изваяниями львов и покоился на 24 сводах. Располагался он совсем неподалеку от Ханбалыка (город в верховьях Оби, столица Тартарии; Ханбалыком назывался некоторое время Пекин. - О.Г.) к юго-западу от него. Впоследствии он был разрушен.
Флорентиец Франческо Бальдуччи Пеголотти, в "Практике торговли" около 1335 г.), характеризуя дорогу из Таны в устье Дона до Ханбалыка, описывает огромный плавучий мост возле города Сараканко (Сарайчука) в низовьях Яика" (Новго-родов Н.С. Сибирская Прародина. Томск, 2002, стр. 65-66 // "За Русское Дело" N1/112, 2004).
...Я счастлив тем, что при жизни Вс.Н. Иванова имел возможность встречаться и беседовать с ним. В Санкт-Петербурге живёт племянник Всеволода Никаноро-вича и наследник его авторских прав Ю.Я. Букреев. Приношу Юрию Яковлевичу искреннюю благодар-ность за возможность поработать с рукописями и другими источниками, относящимися к жизни и творчеству Всеволода Никаноровича.