Любая общность и особенно социально ориентированная людская, несёт в себе объединительные качества, как потребность реализации защитных свойств территории, хозяйства и, наконец, власти. Тем не менее, трагизм этого процесса заложен в том, что недостаток информации, свойственный лидерам, а тем более массам, предохраняет значительные слои общества от подводных камней прагматики существования. Интерес организации локальных творческих союзов, в т.ч. территориальных (Союзы писателей, художников, конфессии, партийные ареалы) всегда управляется властью. Власть выбирает лидеров, которых легко обмануть, потому что массам для консолидации нужно лишь согласие, а лидерам - приказ. В этом беда экумены, независимо от её размерности. Власть всегда отличалась от добровольной организации общества захватом рычагов управления. В то же время любой человек, выживая, ищет компромисс между принятием решения об управлении и участием (исполнением) этого решения.
   Бытует мнение, что человек - хозяин своей судьбы. Творческий человек в меньшей степени зависим от масс тем, что он является одновременно и собственником своих действий, отличных от поведения толпы. Рефлекторные действия ещё более значимы, так как они несут в себе элементы безопасности (личной, контактной, сопряженной с форс-мажором). Рассудку трудно определиться с расчетливостью, прагматичностью из-за того, что подчиняемость, как массивный психоз (по русски - "одобрямс"), возведена в ранг закона именно демократами. Следует напомнить, что "демос" - народ, а "кратос" - чисто математический термин. Для масс легче создавать миф об их готовности к восприятию деклараций, инструкций, законов, так как их инстинкт выживания, в целом, гораздо правильнее, чем сознание "умников", т.е. оппозиции. Аристотель это связывал с тем, что само средство дости-жения(властное) "насквозь проникнуто собственной природой цели". Таким образом, в сегодняшнем понимании вопроса, можно констатировать, что демократия не смогла достичь даже промежуточных целей жизнеобеспечения, так как пыталась социализм перевести на рельсы капитализма дипломатическими средствами. Мнимая разумность, основанная на декларативности и обмане, обернулась высшим неразумием. Тем не менее, не следует многократно объявлять это как крах демократии, кризис либерализма и т.п. Как бы не велика была ошибка, она имеет интеллектуальный характер, нравственные потери невелики и потому такая ошибка не трагична.
   Вечный конфликт власти и народа, личности и толпы, решения и исполнения состоит в тройственности, как вопроса, так и ответа. Во-первых, это неизбежность любого процесса, особенно интеллектуального, т.е. творческого; во-вторых, это духовная близость или удаленность одного от другого, которые выражаются в морали; и, наконец, в-третьих, интеллектуальная вина, как правило, нравственна и происходит это из-за недоверия сторон к надёжности идеи, власти, технологии и т.п. Религиозные сообщества в меньшей степени подвержены эйфории конфликтов в силу убежденности во всемо-гуществе божественного, однако "частные" формирования, вооруженные земными приори-тетами: нефтебизнес, наркоиндустрия, информа-ционные технологии, инвестиции и т.д. - способны на фанатические диверсии против всего человечества. Пока ни одна современная общественная формация не показала себя лидером даже при самом сильном пафосе реализма в борьбе с террором. Идейное содержание всей этой драмы основано на вульгарной индустриализации, подпёрто дурной урбанизацией и поддерживается оголтелой навязчивостью всех средств массовой информа-ции. Кроме всего этого, "соль на раны" добавляет "агония любви" ко всем немыслимым институтам религии. Всё это вместе резко ослабляет надёжность связей базиса и надстройки не только отдельной экумены, но и мирового сообщества.
   Придавать постсоциализму "фейс" религиоз-ной толерантности не только безнравственно, но и опасно. Религии всегда были построены на возвышении интеллекта (попробуй заучи все молитвы и псалмы), но они до XX века практически не подстраивались ни под одну общественную формацию или властную структуру. Чтобы не дать им состариться, был придуман "фундаментализм", а, чтоб его проще было оправдать, сделали фамильным к имени "младшего сына" - исламский. Весь процесс мироощущения теперь обернулся в созерцание случайных событий и их комбинаций (от взрывов до заложников) на любых без исключения социальных объектах. Помал-кивают индуизм и даосизм, но, тогда отчего так разъярились православные и католики? Не они ли создавали веками эстетическую иллюзию богоискательства, а в России умудрились после почти столетней анархии власти снова воссоединиться с властью и технократией на меркантильной основе:
   преобразоваться в инфраструктуру эклектики в виде чехарды монастырей, церквей, часовен. Одновременно чохом приписать к лику святых не одну дюжину новоявов в лице президентов, губернаторов, предпринимателей. Именно иллюзия благородства и богочестия обернулась наркоманией и пиволюбием, улицами разбитых фонарей, "двадцать пятым кадром" мистерии Буфф. Застигнутые врасплох, новоявы, которым далеко до классового сознания, раздербанили сначала СССР (также самую молодую формацию), а затем пошли гулять по Индонезиям и Америкам. Заметьте: Китай сейчас даже могущественной Америке не по зубам, а исламу здесь просто делать нечего, потому что генетическая масса прогрессирующего народа, это вам не пятьдесят один штат и варяжские заимки ещё в сотне других государств.
   Беспощадная ярость джихада, также, как и умиротворенность иракцев с цветочками в руках перед американской военной машиной - это "ягодки" с одного куста, куста иллюзий. Дипломати-ческие ошибки сторон заключаются в том, что на провокацию (мировую ложь) американских властей, Ирак ответил не только капитуляцией Багдада, но и сдачей Хусейна, который был воспитан на тех же иллюзиях правления, что и пещерные оракулы от Бен Ладена. Это абсолютизм, имперская непог-решимость препарировали государственную идею в национальную. Такое было и с нами, когда государственность СССР была впечатана в Конституцию строкою о новой нации - советский народ. Абсолютное безразличие к судьбам поколений (не прошло и двадцати лет, как нет этого самого народа, как и самой Конституции) сделало многие решения власти архиреакционными, позволило включить тотализатор тарифов на все мыслимые и немыслимые (как правило, неиспол-няемые властью) услуги по обеспечению нормалей жизни и безопасности жизнедеятельности. Если в Афганистане и Чечне не работают и не учатся годами, то в России работать стало невыгодно, часто просто невозможно, а учиться - чрезвычайно дорого.
   Весьма поучительна на этом фоне история с революционной трагедией Фердинанда Лассаля "Франц фон Зиккинген", начало которой в середине девятнадцатого века, а тиражирование в разных интерпретациях зацепило крестьянство крепост-нической России, затем Китай, теперь Афганистан и периферийные арабские ареалы. Мало кто понимает или искренне верит, что Саддам Хусейн, спустя год после начала американского блицкрига вышел победителем в борьбе за идею выживания. Ведь не он пошёл на Америку и на остальной мир; просто на вселенской лжи и, в угоду нефтебаронам без иллюзий и оговорок состоялся акт геноцида, который ничем не гуманистичное гитлеровского. Ведь никто всерьёз не думает, что иракский народ (суниты и шииты в основной массе) решил самоуничтожиться ради светлых идей ислама, скажем так: от обиды на весь несправедливый мир. Ничуть не бывало: это мир, если здесь есть какая-то логика, невероятно деморализованный, нашел общность, где уровень жизни и природные богатства никак не сводились в одно понятие - ноосфера. Локальные, клановые злоупотребления властью превзошли все ранее наблюдаемые уровни и принцип государственности стал больше заботить импортёров нефти, а не её производителей и продавцов. Лассалевская крестьянская война проросла и здесь, она превратила колыбель человечества в отстойник американской ковбойщины. Конечно, библейство и коран здесь едины. Для того чтобы не погибли все в этой ситуации, надо относиться к персоне так, как относился Иоанн к Христу. Нельзя лезть к первопричине с ломом, чтобы рассмотреть её вблизи, так как только в колыбели можно узреть эстетическую иллюзию творчества. Любой идол, пророк, Господь, наконец, - везде, вблизи их не бывает. Непосредственная внезапность, озарение почти всегда трагичны, но всплеском света они объясняют не результат для Вас, а то, что без Вас могло бы и не произойти в такое-то время, в таком-то месте.
   У творца всегда в наличии арсенал качеств, которые "полируются" при столкновении его собственных иллюзий и ожиданий толпы. Их права и обязанности разнополярны. Так устанавливается общая истерия по поводу морали эгоиста - творца и бескорыстия отвлеченного долга созерцателей. В современном театре абсурда правда сцены резко не совпадает с реалией жизни. Религиозные истины, как уже отмечалось, приватизируются соборостроителями, которые не только не просвещены в искусствах, но и вульгарны в строительном деле. Как тут не вспомнить старину Канта, который эстетический эгоизм определил как заведомое противоречие обязательных, общес-твенно признанных норм вкуса (макдональсы и иже с ними) и поведенческих правил творца-эгоиста. Противоречивость знания и сознания заложена в преувеличении, а сегодня в глобализме идейности, поиске при помощи гиперфункций сотрудничества "золотой середины" бытия. Это утопия "чистой воды", с которой, как известно, практически везде полная "напряженка".
   Никто не отрицает моральных качеств творчества, творца, начиная от Всевышнего, воспитательную роль искусства, но, когда создаются "искусственные страсти" по принципу Шварцнегер, Евдокимов (из артистов в губернаторы) впору задуматься: Может, был прав, бедолага с незаконченным высшим образованием, Владимир Ульянов, который только после того, как стал Лениным, поразил человечество крылатостью выражения о кухарке, способнойправить государством. Сейчас "дубль - В" разгребает в России искусно разбросанные по странам и весям СНГ кучи агитационного мусора. Искусство не должно принадлежать народу. Оно может быть собственностью только тех, кто сие производит. Философская резиньяция (примирение противо-положностей в конкретной полной идее) отражается не в наиве или аскетизме творца, она солидаризируется в факте гражданской рефлек-сии, сопереживании и сострадании Победителя и побежденных.
   Как мы ругали Гегеля за то, что он не дошёл до материализма, наивно считая буржуазию единственной движущей силой развития общества? Сегодня многие страны получили, по сути, духовное омертвление народов именно из-за того, что попытались сначала внедрить господство мирового пролетариата, а затем вселенскую информационную доктрину Сороса-Гейтса. Разные части света, каждая сама по себе, попытались "облагородить" мир и довели его от массовых физических расправ до массового компьютерного психоза.
   Когда Маркс и Энгельс провозгласили, что люди являются производителями своих представлений, идей и т.д., они замкнулись на общении, т.е. взаимодействии социумов, не найдя ещё одного дубль- фактора - интеллектуальной собственности и её антигена - безопасности творчества. Зациклившись на социальных антагонизмах, они разогнали идею свободного труда до скорости, когда трудиться стало опасно, а рвачество из разбойного промысла превратилось в нормаль политического руководства. На этом фоне духовное развитие резко продвинуло индивида, освободив его из клетки общинного труда. Конечно, многочисленный отряд компьютерщиков, хакеров и т.п. - это новый рабочий класс, но он попадает в плен нано-технологий, так как киборги вытесняют из его сущности чувствен-ность. Творчество становится индустрией, а промахи такой индустрии почти на восемьдесят процентов (зрение) способны умертвить не только отдельный живой организм, но и весь мир.
   Именно поэтому, путем привлечения к творчеству, мы стремимся вывести, как можно больше людей с "большой дороги" прибавочной стоимости на тропинки индивидуальной уникальности. Нет смысла хаять индустриализацию экумены, но нужна ли она настолько, что способна испепелить при свете просвещенья ребяческие утехи нашей молодой и пока неразумной планетушки.

   Отрадно, что и второй выпуск хабаровского издания "Экумены" не оставил равнодушными россиян и даже наших зарубежных единомыш-ленников. Мы весьма признательны за критику, добрые советы и даже "колючие" пассы в сторону некоторых авторов издания. На то она и земля людей, чтобы соединять наши жизни, помыслы, и, конечно, скрепляющий материалами всего этого является Вера. Хотелось бы не запутывать читателя, но, Вера, Религия, Церковь - это далеко неоднозначные понятия разумного мира. Сегодня более чем очевидно, что Православие во многих процессах мироздания и мироощущения допускает серьезные промахи. Можно понастроить церквей по воле губернатора или казачьего атамана, но не там, не для тех, а для собственной утехи. Это стало модным, но за всем этим просматривается какая-то истерия власти. Как объяснить феномен, что именно русские снова пошли в церковь, а исламские фундамента-листы ударились в уничтожение достижений общества. А не кроется ли за всем этим "месть" младшей религии, которая более всего связана с торгашеством и отчуждением собственности, особенно финансовой, круче, чем с созиданием общего блага. Известно, что операции типа "купи-продай", в т.ч. и ближнего, присущи Иуде и его школе.
   Надо ли нам уподобляться ему и выискивать врага в собственной постели именно в то время, когда ни нас, ни его там нет. Никакой фундаментализм - исламский, православный, языческий - не мог бы возникнуть, если бы сильные мира сего не захотели его вырастить в секрете друг от друга. Конечно, когда джин выпущен из нефтегазовой скважины или наркопакета, католики и православные быстро стали примиренцами, а во многом и союзниками. На сегодняшнюю Россию, которая, как известно, начинается с востока, дуют почему-то преимущественно западные (заокеанские) и южные ветра. Их смешение создает вакуум интеллекта, который вызывает обширную амнезию Веры, а попытки подменить ее тотальным возведением железобетонных храмов имени очередного градоначальника или губернатора удручающи." И почему-то это репродуцируется в культовой сфере (а чем это отличается от культа личности?). Идеология Мохаммеда была построена на обиде, а остальные религии построены на любви, часто бездумной, огульной. Жертвенность является основой любой религии, а в рыночных условиях только компромисс решает проблему выживания. Уход от бездумия (безумия) есть гарантия успеха необходимого компромисса. Критика соглашательства, придуманная большевиками (оппортунизм), вместо истинного наполнения (удобный, выгодный) была ловко переориентирована (на приспособленчество, беспринципность). И кто же от этого выгадал? Только те, кому эта подмена была удобна.
   Нетрудно заметить, что автор постоянно будирует компромисс двух триад (Ум, Честь, Совесть) и (Вера, Надежда, Любовь). Почему это стало нормой его деятельности, из выше сказанного очевидно, и должно быть понято. Правда, встречаются ситуации, как, например, с триадой (Вера, Религия, Церковь), когда на понятии "Вера" можно отыскать точки, а затем и траектории согласия, даже пускай это будет бранное "соглашательство". Термин оставим на совести тех, кто его придумал и внедрил в социум. Именно на совести, потому что ни Уму, ни Чести, он неадекватен. В иной ситуации мы получаем скандальное "панкисское" ущелье, грузино-саттелитные конфликты и т.п. Заметьте, что ноги терроризма на религиозной почве не проявляют своих следов так, как на политической. А управленческие "распределительные" рычаги, розданные по принципу кровного родства, зачастую приводят к кровной мести, которая перерастает во вселенский беспредел. Чтобы не забираться в дебри темы, автор со своими единоверцами отправился на БАМ (Байкало-Амурскую магистраль), проверить местные условия взаимодействия власти малых городов и концессий, национальных меньшинств, а также "новоявов" в лице кавказских диаспор, которые сегодня активно внедряются в экономические и социальные процессы развития территорий и управление ими.
   Оговорюсь сразу: растления пришельцами (это третья волна Кавказа) я не обнаружил. Первая волна - хетагуровки, общеизвестна. Вторая - БАМ 1974 года - уже история. Третья волна связана с торговыми функциями "новоявов", не всегда спекулятивными, как многие привыкли оценивать деятельность лиц "кавказской" национальности. Искусные строители, хорошие коммерсанты, они во многих случаях оказываются "дешевле" местных рабочих и предпринимателей. За это их и работодателей "гоняет" миграционная служба. Кстати, к цыганам она относится почему-то по-другому. Может православные цыгане, готовые малолеток сгноить в наркоте, милее азербайджанских мусульман или эвенков язычников? Представляется, что в этом вопросе БАМ сегодня стоит на пороге новой цивилизации. Эта территория способна адаптировать китайцев, корейцев, японцев, даже немцев, как это уже было в ее истории. Сколько детей разных народов сегодня считают и не без гордости себя русскими. Но ни в Аргентине, ни в Австралии не встретишь русского, который бы безоговорочно отрекся от имени, племени и принадлежности к великому народу. Даже термин "новые русские" с почтением и содроганием стал общепланетарным. Пару лет назад мои арабские друзья спрашивали: угрожает ли ислам Дальнему Востоку? Это они так модифицировали мое изречение на юбилее лучшего переводчика "Корана" и "Хадисов пророка" Валерии И Пороховой, принявшей ислам более четверти века назад. А я сказал на Восток от Гринвича нет ни Ближнего, ни Дальнего Востока. Восток - е дин!.. Фраза, видимо, получилась неординарной, мне пришлось ответить на главный вопроса крещен ли я? Нет, и не собираюсь, как и не вижу себя атеистом. Есть у меня Вера во вселенский Разум, Абсолют, но не хватает наглости причислять себя к истинно верующим, так как мне количество этих самых "истин" порядком поднадоело. Может быть, я не прав и мне не хватает личной уверенности в Вере, но считаю, что совсем необязательно в свой монастырь пускать или лезть в чужой при абсолютной уверенности в непогрешимости собственной или визави.
   Именно БАМ, который сегодня обвиняют в недостроенности и туманной перспективе, создал условия для формирования новой среды русификации, единоверия в собственные силы, возможности и, если хотите, веры в светлое будущее. Как и везде в сегодняшнем мире здесь хватает проблем с зарплатой, жильём, товарами первой необходимости. Но самое главное - здесь сформировалась глобальная необходимость в плече друга. Творчество бамовских литераторов и бардов лишено слякоти житейства и ностальгии по когда-то родным таджикским, молдавским или украинским весям. Как сказал поэт: "Народ здесь сборный, но отборный!" Чего греха таить: не все лучшие ехали сюда, но, если честно, лучшими здесь стали и остались именно они, благодаря Вере. Сюда ринулись вузы, не говоря уже о среднем специальном образовании. Центры переподготовки в бамовских городах работают гораздо эффективнее, чем их аналоги в региональных столицах. Отставая в организации цивилизованного рынка, люди не допускают скепсиса и вольностей по отношению к собратьям по ареалу. Это не означает, что всем им одинаково плохо или хорошо. Отсутствие безразличия и неуверенности стирает различия и придаёт уверенность в завтрашнем дне. Эта уверенность планетарная, и она какого-то возвышенного толка. Даже осанка многих степенных бамовцев не меняется с годами. А ведь прошло тридцать лет. В нашей "ЭКУМЕНЕ" еще прозвучат голоса из этого интересного региона, и хотелось бы, чтобы богословы от любой религии тоже сказали свое об уникальности Веры на БАМе.
   В Веру обращать не надо, но житейская мудрость, воспитанная на канонах чести и совести, лишь добавит ума воспитателям и наставникам. На БАМе, этом уникальном ключе ЭКУМЕНЫ, не привыкли подставлять щеку. Здесь подставляют лоб и смотрят прямо в глаза, а глаза, как Вы понимаете, синие,
   Карие, могут быть и раскосыми на смуглом добром лице, но они чисты, умны и совестливы.