Так решено, наверное, судьбою,
И мне о том не надо сожалеть,
Что не успел ни словом, ни собою
Тебя, моя красавица, согреть.

Лишь улыбнись, и я тебя узнаю,
Махни рукой, и я пойму, что есть
В моей судьбе высокий мир окраин
С причудливым сиянием небес.

Где ты, с кем ты – я еще не знаю.
Но уверен, есть ты у меня
Светлый лучик городских окраин –
Женщина любимая моя.

По ночам беседую с тобою,
Не беда, что рядом тебя нет.
Если целый мир твоей любовью
Светится от сопок до планет.

Если не заметишь, не обижусь,
Если не приснишься, не беда.
Все равно брюнетку, или рыжую
Не отдам другому никогда.

Звенят в лесу росинки под луною,
Целует берег сонная волна,
А мы сидим на камешках с тобою,
Пьянея от небесного вина.

В твоих глазах я вижу твое тело,
Оно подобно лунному лучу,
Пронзив меня, куда оно влетело,
Не видел я и видеть не хочу.

Я сам лечу, лечу лучу навстречу,
Ловлю губами капельку росы
И чувствую, как вздрагивают плечи
Под шелковистой тяжестью косы.

Венок сплетала, песни пела,
Сияла в зареве зари.
От теплых рук моих хмелела
На диких плесах Уссури.
Запомнилось, как хохотала,
Как кошкой прыгала с бугра,
И чем в объятьях краснотала
Ночная кончилась игра.

Из моего невзрачного окна
Отлично видно серую дорогу,
По той дороге нищенкой убогой
Идет-бредет куда-то тишина.

Не женщина, которую я жду, –
А тишина.… Куда идет, не знаю.
Идет, росу роняя на межу,
Мордашки умывая иван-чаю.

Сидит Луна на сопке, до меня
Ей дела нет, сиянье распыляя,
Качается, как язычок огня,
Как брошенная в небо запятая.

Для женщины, которую я жду,
Позолотив унылую дорогу,
Луна летит у мира на виду
И гаснет от печали понемногу.

Ты со мною, милая, не очень
Ласкова бываешь и мила,
Потому как, закрывая очи,
Сразу погружаешься в дела.

И слова и ласки не от чувства,
На вопрос ответишь невпопад.
Говорят – любовь это искусство,
И не всем дается, говорят.

Избегаешь поцелуев, носик
Морщишь, когда я тебе задам
Безобидный вроде бы вопросик:
Кем ты станешь к сорока годам?