А давай-ка, мои друг, посидим,
Покукуем, тихонько подышим.
Не заметили, как до седин
Под одной дотянули мы крышей.

Или, хочешь, давай патефон,
То бишь, как его, — центр музыкальный
Заведем, и навеет нам он
Годы давние дымкой хрустальной.

Как по-волчьи взвывала пурга,
И как мы у печурки сидели,
А за окнами в адской купели
Полыхали и пели снега...

Что поставим? Свиридова? Или
Пусть Козловский споет нам романс,
И напомнит, как раньше любили,
И немножко в нем будет о нас.

Ну, вот эту: “Средь шумного бала”.
И послушаем, веки сменив...
Ты жива. Разве этого мало?
И я рядом с тобою и ЖИВ.

И Козловский, как прежде, на сцене,
И мы дышим тихонько во мгле.
Бал шумит... И для нас он бесценен,
Миг дыханья на этой Земле.

Узоры на полу, на стенах вяжет
Луна сквозь ТЮЛЬ, и чувствую: опять
Мне суматохи мыслей не унять
И на душе да и в затылке тяжесть.

И пальцами я мну затылок, мну,
А душу не помять… Не оттого-то
Ее печалят и гнетут заботы?
И я гляжу, как в детстве, на луну.

Ах, детство,… я тогда понять не мог,
Ну отчего я, глядя, так волнуюсь
И крапинами лунными любуюсь,
Они и в изголовье, и у ног.

Мне чудилось, что вот крадутся тени
По комнате, и я один в тиши,
И весь объят до кончиков души
Неясным, но чарующим волненьем.

И тайны рисовались впереди,
Душа неслась в неслыханные дали,
В душе моей зарницы полыхали
И нежно-нежно таяли в груди.

Луна струит сияние в окно.
Любуюсь, но душа полна печали:
А было-то, а было все вначале,
Но пуст бокал, и выпито вино.

Могильный камень меньше валуна,
С арбуз, и в металлической оправе
К нему портрет приставлен. Да, она.
Она, великая, под стать державе.

Обухова. И… камушек такой!
И в сердце словно бы кольнуло шилом:
Не заработала, не заслужила
Достойный камень к урне гробовой.

Ну что ж, из века в век художник беден,
Чему тут удивляться, это так,
Не герцогиня же она, не леди,
Чтоб мавзолей стоял, как особняк.

А камень мог бы унести под мышкой
Обычный человек, не великан.
Все простенько у нас, к чему излишки,
И кладбище само не на века.

Всё тлен… “Не пробуждай воспоминанья, —
Я слышу вечное — ...минувших дней,
Не возродишь былых желаний
В душе моей, в душе моей...”

О, господи, и красотой, и силой
Он вновь пленяет, голос неземной:
“Не пробуждай...” — я слышу из могилы
И властвует, как демон, надо мной.

Чарует, околдовывает душу,
И, потрясенный, я стою в тиши,
Всю жизнь бы так стоял и слушал, слушал,
Пронизанный до донышка души.

Могила эта, знаю, будет сниться.
Ну что ж, такой удел актрисе дан.
Зато какое место у певицы:
Неподалеку Чехов, Левитан...

А Моцарт с бедняками в общей яме.
Попробуй-ка теперь ее найди.
Не осыпали гения цветами,
Их на холодной не было груди.

Расстегиваю ворот: что-то тесно,
И не уйти, не скрыться от вины.
Спасибо тебе, Родина, за место
Вот тут, у Новодевичьей стены.