Маленькие флота
в определенные вечера отправляются в море –
барки, пинасы, ялы, фрегаты –
превосходно оснащенные корабли в бутылки упрятанные
выходят в море, и смело Армады топят
в залах пабов, в литературном Лондоне, в определенные вечера.

О, крошечная флотилия душ ущемленных –
под парусами идут по опасным морям размышлений,
якорь бросают в гаванях вечных истин,
снимаются с якоря, чтобы уйти в бесконечности
меж полюсов бытия и небытия.

Ах, в Лондоне, в залах пабов
такие, такие опасности!
Как сдавит сомнений гигантами-айсбергами –
они же почти раздавили эти кораблики.

В замерзших потоках философической безысходности сжатые,
на берег вытащенные лежат они,
на берег выброшенные.
Их кружит в черном водовороте
всех вер и топит.

И, тем не менее, еще здесь они, здесь они,
маленькие корабли,
в бутылках хранящиеся и в безопасности!

Канувшие в пучинах глубокомысленнейших бесед,
затерянные меж валами последних идей
они – почему они здесь? –
сохраняются в безопасности их бутылок.

В безопасности большей, чем в ладонях Иисуса!
О, безопасность, большая, нежели чье-либо тусклое эго,
и крепче всех страховых полисов блестящее психологическое

Плывите, кораблики, в ваших стеклянных бутылках,
защищенные от любого контакта,
защищенные от любого опыта,
защищенные, в конечном итоге, от жизни.

Дозволяйте врасплох застигающим многословья циклонам
раз или дважды в неделю у ваших бутылок гулять.
Крошечные паруса разворачивайте свободно.
Шторм – слова, в них бутылкам не пострадать.